Might & Magic. Бедный Мерих
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с просторов Интернета, ранее опубликованное ими в этой сети на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Авторы заветных сказок про Might & Magic.
Возможно наличие элементов, не подходящих для несовершеннолетних. 18+
Персонажи: Мерих, Сандро, Золтан, Белкет, Лайла
Краткое содержание: Все не так просто
Он заявился ночью. Просто увидел приоткрытую дверь и вошел, не спрашивая дозволения. Развалился на троне, не сняв сапог. Надо было выгнать наглеца, но почему-то я не смог. Мне совсем не с кем было поговорить, и он остался. Именно так — остался сам, не я разрешил ему. Я долго сидел без движения с ним рядом, глядя на то, как его неспокойные руки перебирают бахрому на покрывале.
— Откуда это у тебя? — сын графа де ла Сегадора провел рукой в некотором знаке, и у меня замерло сердце. Он испытующе поглядел мне в глаза: — Ты был воином, верно? А потом кем, наемником?
Превосходный вопрос через годы знакомства. Вы очень любезны, господин будущий граф.
— Я был шерифом, — ответил я, едва дыша. Надо было выбить этому нахалу зубы, но почему-то я не решился. Продолжал сидеть неподвижно, ощущая, как кровь приливает к лицу.
Я вспомнил и бесконечные походы, и пустыню, и ночные переулки Аль-Бетиля, полные опасностей…
Я всегда был верен, всегда. Войско, потом годы службы в Аль-Бетиле и тщетные попытки очистить его от скверны. Я выслеживал и ловил, судил и карал без отдыха, но зла и мерзостей не становилось меньше. Не стало ни честной торговли, ни праведных браков, ни трезвых поединков. На место одного предателя приходили три, там, где еще вчера мирно прогуливались горожане, сегодня вспарывали животы и нападали на женщин, преступления множились и множились, как бы я ни старался. Я понял: нет, крыльям бабочки не развеять песок пустыни, мы, горстка хранителей порядка, бессильны — Аль-Бетиль при показном блеске утопал в грязи. Лицемеры, воры, шлюхи и кощунники правили миром.
Все было зря, и я жил зря, и все потеряло смысл: и борьба, и порядок, и честь. Одно осталось для меня на свете — зелье забвения, превращающее людей в рабов и быстро приводящее к смерти, или отрава попроще — дешевое мутное пойло из трактира. Глядя в зеркало на бывшего воина, я видел слабака, изможденного, с тусклыми глазами, с изуродованным лицом, опустившегося и никчемного. Дожил. Бедный Мерих. Стареющий, никому не нужный Мерих…
Я решил взять одно дело, самое последнее. На прощание. Закончить его, а потом выпить тошнотворного, но бодрящего настоя, не раз помогавшего мне несколько суток кряду быть на ногах и заставляющего бешено биться сердце. Выпить — и пустить себе кровь, чтобы она смыла мое бесчестье. А дело как раз подвернулось: в доме Вечности вышла одна некрасивая история, такая некрасивая, что и не расскажешь. Распутать ее вызвали меня как человека надежного и не болтливого, и я не без трепета прибыл в обитель архонта Белкета и его последователей.
Я допрашивал свидетелей случившегося и собирал улики, записывал все, что боялся забыть, а сам впервые думал не о деле, которое мне поручили, а о собственной смерти. Она маячила передо мной, вызывая не страх, но нестерпимую тоску. А они, странные маги этого дома, еще надеялись на какую-то вечную жизнь…
Я остался один на месте происшествия и погрузился в глубокую задумчивость. Наголо бритый распорядитель-щеголь неслышно подошел ко мне и позвал:
— Шериф Мерих, ваши услуги и ваше молчание будут щедро оплачены, в этом вы можете не сомневаться. Называйте любую цену — истина и незапятнанная репутация для дома Вечности намного дороже мирских сокровищ. Однако прежде соблаговолите следовать за мною — великий архонт ожидает вас. Он желает побеседовать об этом деле и услышать ваши выводы.
От неожиданности я не нашел слов и только молча кивнул. Мы с моим провожатым долго шли по длинным и запутанным коридорам, куда-то спускались, куда-то поднимались, куда-то поворачивали и наконец оказались перед уединенными покоями. Распорядитель сделал приглашающий жест и отступил в сторону.
Проход в покои архонта представлял собой еще один небольшой и узкий коридор, по обеим сторонам задрапированный темной и тяжелой тканью. Мне померещилось, что одна из занавесей шевельнулась при моем приближении, и я резко остановился. Чутье, никогда не подводившее, подсказало мне: да, в стенах с каждой стороны были глубокие ниши. Там скрывались, по всей видимости, телохранители. Двое, вооруженные мечами. Мужчина был от меня по правую руку, женщина — по левую. Угрозы они не видели, но насторожились и были начеку. Я понял, что, отрешившись от тяжелых мыслей, начал думать и действовать привычно.
Внезапно из узкого коридора я попал в просторную комнату с высоченными окнами и высоченным же потолком, но, к своему изумлению, никого в ней не обнаружил. Я решил подождать, тем более что здесь, в покоях архонта, мне вдруг стало легко и тепло на душе, словно я вернулся домой после долгого похода, и странные люди, не боящиеся смерти, показались мне почти родными. «Как бы хотелось остаться здесь навсегда», — подумал я. Сзади послышался тихий шорох, и, обернувшись, я увидел, как высокий и могучий ангел опускает потемневшие крылья. Это был Белкет.
— Здравствуй, дитя мое, — сказал он. — Ты пришел говорить о деле, но если истинно желаешь остаться с нами, то можешь остаться.
— Не зли меня, — предупредил я.
Он хмыкнул и полулежа оперся на локоть, продолжая меня рассматривать.
— Праведный Мерих, неужели тебе не скучно с нами? — поддразнил он меня. — Ни веселья, ни женщин — ну, не считать же этих женщинами… Одни боги и книги. Или общества Белкета тебе достаточно, чтобы быть счастливым?
— Вполне, — сурово ответил я, давая понять, что шутить не намерен, — и не осуждай наших сподвижниц, тем более что многие из них весьма хороши собой. Уж, конечно, краше, чем мы.
— О, — усмехнулся он, — ты просто не видел мою сестру, — на его лице отразилось что-то похожее на нежность. — Вот тогда мог бы судить о красоте. А эти… Я знаю, на кого ты поглядываешь, знаю. Но тебе не повезло — Белкет сожрал и ее сердце. Она смотрит лишь на него и валяется у него в ногах. Как и все. Впрочем, мне кажется, ему все равно. А может быть, и нет.
— Довольно! — я вышел из себя, сгреб его за ворот и хорошенько встряхнул. Подумал, что его даже бить не нужно, этого изнеженного северянина, напугать как следует — и мигом уберется отсюда! — Как ты смеешь?! Кто ты такой, чтобы судить? Бог-дракон?
— Не унижай меня такими словами, — он был совершенно спокоен, и в его глазах горели лукавые искорки. Я все еще держал его за ворот и почему-то не мог отпустить. Он заметил это и вымолвил: — Какое странное положение. И что же ты теперь будешь делать, бедный Мерих?
Повелитель Белкет всегда был воплощением равновесия. Рядом с ним и мы, его ученики, становились смирными, точно овцы, ловили каждое его слово, но за его спиной вели беспощадную войну друг с другом. Казалось, он ничего не замечал, глядел на нас, словно отец на непутевых, но любимых сыновей. Степенный и мудрый, он был в равной степени внимателен к нам, никого не обходил и не отдалял от себя. Не просто наставник и глава дома, но друг и опора для всех нас…
Он часто беседовал со мной, засиживался в библиотеке с новичком Алехандро, прибывшим не так давно из империи, скрещивал мечи с Вейном в учебных поединках, а после для отдыха и тренировки ума играл с распорядителем Золтаном в «Штурм или осаду» — бывало, мы все собирались посмотреть на их битвы. Оба они, сосредоточенные и отрешенные от всего стороннего, склонялись над столом и вели в атаку миниатюрные армии, а мы в благоговейной тишине созерцали, как горят замки размером с перстень, рушатся крошечные мосты, а фигурки, изображающие войска, одна за другой сыплются в шкатулку.
— Великолепно, лорд Золтан, — замечал Белкет, когда с исчерченной полосами и квадратами доски падала очередная фигура. — Но если вот так… — и внезапно наносил ответный удар.
Часто ни один из них не мог выиграть у другого, и их кампании так затягивались, что их приходилось прерывать.
Однако эта идиллия была обманчива. Ни для кого не было секретом, что вокруг Белкета собрались настоящие пауки, готовые сожрать друг друга от ревности, зависти и жажды превосходства. С приходом нового поколения учеников положение лишь ухудшилось — все подозревали друг друга в заговорах и кознях, и немало способствовал разжиганию страстей талантливый Алехандро, сын графа де ла Сегадора. Намеки, выпады, нарочито неловкие ситуации — он использовал все, чтобы обнажить наши неприглядные стороны. На него злились, его ненавидели, им восхищались, и никто не мог разгадать его до конца, не мог и отомстить — он всегда и всех переигрывал, разве что хитрый Золтан реже других ему поддавался. Алехандро не раз мастерски подражал ему, копируя вечно несытый взгляд распорядителя, обращенный к Белкету, и нарочито томно вздыхал, вызывая невольный смех даже у меня.
Однажды Золтан, до того державшийся в стороне (разговаривать с простым шерифом он считал ниже своего достоинства), поймал меня в пустом коридоре, ведущем в покои архонта, прижал к стене и яростно зашептал:
— Оставь в покое повелителя Белкета, ты, ничтожество, ничего не знающее, ни в чем не смыслящее! Он благоволит к тебе, но когда-нибудь ему надоест созерцать твое уродство. Ты жалкий сторожевой пес, место ли тебе в покоях господина?! Что ты умеешь — выслеживать карманников на рынке? На что ты способен — отрубить голову, дать шлюхе по шее, рассудить спор о мешке муки? Мало этого самовлюбленного подлеца, свалившегося на наши головы, так еще и ты!..
— О ком ты говоришь? — я был настолько изумлен, что даже не успел разгневаться. В глазах Золтана я увидел отчаяние.
— О твоем приятеле, — злобно произнес он, — о графском сынке. Я вижу, как он подлизывается к повелителю, радуется, что господину по нраву его ученость! Но я-то знаю, что у него черное сердце, как и у его дружка Вейна, которого давно пора отправить на кухни разделывать туши! Так вот, запомни, ты, проходимец: если кто-нибудь из вас возомнит… притронется… причинит что-нибудь архонту Белкету, я лично спущу с вас шкуры, а требуху скормлю паукам!
— Не смей угрожать мне! — разозлился и я. — Я шериф, а не горничная, как ты! Ступай разливай вино и застилай постели!
Напрасно я так сказал — я понял это, когда Золтан вскинул руку, а прямо над моей головой полыхнуло пламя. Я выхватил меч, забыв, что мой противник безоружен, пусть и готов поджарить меня, как цыпленка.
— А ну, довольно! — кто-то неожиданным точным ударом выбил клинок у меня из рук. Это была рыжая Лайла — новая ученица повелителя. Она опустила меч и бесстрашно встала между мной и Золтаном. — Я не верю глазам: самые преданные служители архонта, его защитники грызут друг друга! Стыдитесь, господа!
Слова Лайлы мгновенно отрезвили нас. Она удалялась, мы смотрели ей вслед, а потом перевели взгляд друг на друга. Золтан, к которому, пусть и не сразу, вернулись безупречные манеры и самообладание, заговорил первым:
— Прошу простить меня, Мерих. Я сгоряча позволил себе лишнее. Пойми верно мою подозрительность: сам ведаешь, дом Вечности благодаря архонту обрел немалую силу. У повелителя Белкета множество врагов, которые постоянно пытаются проникнуть сюда, дабы повредить ему, а то и вовсе убить. Я должен быть бдительным!
Пришлось посмотреть на этого франта, казавшегося бесполезным, другими глазами. Нет, передо мной был не просто слуга, а воин, готовый защищать до последнего вздоха того, кому был всецело предан. Как я мог так ошибиться в нем?
Я вздохнул, поднял меч и вложил в ножны:
— И я прошу прощения, лорд Золтан. Я разделяю твою тревогу за господина. Что происходит в том Аль-Бетиле, который не виден глазу, я знаю лучше многих, и мой рассказ тебя бы не обрадовал. Однако смею заверить, что нахожусь здесь лишь из одного желания — служить архонту Белкету и постигать его учение.
Повинуясь чувствам, я добавил:
— Надеюсь, что случившееся не помешает тебе доверять мне. Я счел бы за честь быть твоим другом, лорд Золтан, но не смею просить об этом.
Золтан внимательно посмотрел на меня и протянул мне руку.
— Порядок в мире и покой в сердце надлежит хранить даже тогда, когда трудно, Мерих. Вы, лучшие из лучших, можете получить бессмертие — те из вас, кто готов к этому. Ты готов, и если на то твоя воля, мы можем попробовать: ты, Золтан и Вейн. И Алехандро. Скажи мне, желаешь ли ты получить свободу от страстей, от недугов, от соблазнов бренной плоти, от самой жизни и смерти земной и посвятить себя высшей пользе, как учил Сар-Илам?
— Конечно, господин, — воскликнул я, — именно об этом я и мечтал, когда пришел к вам! Вам удалось раскрыть секрет?!
— Да, сын мой, — ответил архонт, — и я готов поделиться им с вами, с моими учениками и верными друзьями. Я верю: вы используете с умом то, что я передам вам. Завтра наступит великий день, Мерих. Великий день — для меня, для вас, для нашего дома. Уверен ли ты в своем решении?
— Мой повелитель, — я поклонился ему, — я верный слуга и страж ваш и хочу быть рядом с вами, ничего другого мне не нужно. Если в моем распоряжении будет вечность, я смогу все исправить, восстановить порядок и справедливость — хотя бы здесь, в Аль-Бетиле.
— Да будет так, дитя мое.
…И вот теперь, вместо того чтобы приготовиться к великому шагу, сделать который предстояло уже через несколько часов, я тряс за ворот негодяя Алехандро! А он смотрел на меня и улыбался невинно и хитро.
— А что же ты не пошел в шахматный клуб? — спросил он. — Ведь сегодня последний день твоей прежней жизни и прежнего тебя. Что будет завтра, кто знает… Я вот еще посмотрю на вас и подумаю, принимать ли предложение Белкета.
— В любом случае завтра ты перестанешь отравлять нас своим ядом, Алехандро. Всему приходит конец.
— И ты решил похоронить себя уже сегодня? Бедный Мерих.
Я не мог ни ударить его, ни отпустить. Почему-то не мог. Последний день прежней жизни. А ведь он прав, этот талантливый мерзавец, которым я втайне восхищался, равных которому не встречал никогда. Разве что сам архонт… Но великий Белкет никогда не вызвал бы у меня тех мыслей и чувств, которые нахлынули на меня внезапно. Последний день.
Он словно прочел мои мысли.
— Ну что же, верный пес Белкета, — тихо сказал он, — раз уж ты все равно не отпускаешь меня…
Он атаковал на духовном уровне. Разум быстро был сломлен. Я услышал насмешливое:
— Вот так праведник, жаждущий власти. Видишь, Мерих, тебе еще рановато быть бессмертным. Тебя слишком легко сбить с пути.
Меня словно ударили по лицу.
Я ничего не мог поделать с собой. В ярости я сокрушил его череп быстрым ударом. Он ловко извернулся, устоял с пробитой головой и как ни в чем не бывало направился прочь. В дверях он обернулся и с усмешкой произнес:
— Бедный Мерих.
