Архив:Disciples. Ничья земля, ничьё дело
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с сайта Diary.ru, ранее опубликованное ими в Интернете на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Архив:Авторы:Disciples. 2014.
Персонажи: ассасин, архангел, гномы в количествах
— Отвернись, — коротко потребовал Яр, и Ятта послушно отвела глаза. Раздалось бульканье, затем лёгкий хрип. Тяжёлое тело ударилось об землю.
«Ассасин знает, как поступать. На то он и ассасин», — твердила себе небесная дева, пока Яр добивал орка. Случайная встреча в степях, ничего такого — но выдавать своё присутствие им было строжайше запрещено. Да и орк первым полез в драку: выскочил из оврага и с рёвом помчался к жезлоносице, размахивая огромным, давно не чищенным топором.
Но вперёд, оттолкнув Ятту, выступил Яр. Орк промазал, а ассасин — нет: Яр вообще редко промахивался. Левое плечо зеленокожего исполина обагрилось кровью, красные капли щедро оросили привядший степной ковыль. Орк завертелся на месте, вслепую размахивая топором, а Яр кружил вокруг него, выжидая, когда в обороне противника наметится просвет, чтобы ударить ещё раз и завершить дело. Но зеленокожие удивительно живучи, поэтому ждать пришлось довольно долго.
Ятта отлетела в сторону. Её хранителю помощь была ни к чему — пока орк не сумел задеть Яра — а саму небесную деву совершенно неподобающим образом мутило. Это война, да, и на войне кровь и страдания нормальны. Яр предупреждал спутницу об этом ещё в начале похода. Но одно дело рассуждать с умным видом о неизбежных боевых потерях, а другое — увидать сражение собственными глазами.
Никогда она, Ятта, не привыкнет к такому. Вот просто никогда — и весь тут сказ.
Ассасину тем временем надоело ждать, и он бросился в атаку. Топор орка, описав дугу, рубанул Яра по предплечью, разрубив и окрасив в алое фиолетовый шарф. Ятта охнула, взмахнула крыльями, на ходу заживляя рану. Хоть этим она могла помочь напарнику! Яр не обратил внимания, полоснув кинжалами жилистую шею орка. Попал не слишком удачно: зеленокожий пошатнулся, топор выпал из мощных лап, но орк всё ещё был жив. Шатался, хватал воздух зубастым ртом. Кажется, приближалась агония.
Вот тогда Яр и скомандовал: «Отвернись».
— Всё, уже можно, — раздался рядом усталый голос, и Ятта вздрогнула: ассасин уже стоял напротив неё, задумчиво разглядывая порванные шарф и рукав куртки. — Слушай, а твои заклятья точно не штопают одежду?
Это была их старая шутка... странно, но за пару месяцев совместного путешествия они успели обрасти не только нехитрым скарбом, но и кое-какими общими шуточками, а также мелкими дрязгами и странным чувством общности. Всё-таки они оба были имперцами посреди чужого и непонятного мира.
Орк валялся на земле грязно-зелёным холмом, и Ятта боялась взглянуть в ту сторону, но заставила себя... и её наконец-то бурно стошнило. Яр деликатно придерживал напарницу за верхние крылья, а затем, не говоря ни слова, подал чистый платок. Откуда они брались у ассасина в таком количестве, Ятта решительно не понимала.
— Извини, — она утёрла губы и попыталась улыбнуться, — но высокая магия исцеления не касается таких низменных вещей, как куртка из козлиной кожи.
— Вообще-то из телячьей, — в глазах ассасина не было презрения, лишь понимание и принятие. Небесной деве стало немного легче.
— А я говорю — из козлиной... Что теперь с ним будет?
— Сброшу в овраг и присыплю листьями. Больше я для него ничего сделать не могу.
Невысказанное «и не хочу» повисло в воздухе. Ятта глубоко вздохнула:
— Да, понимаю.
— Я хотел попросить тебя о помощи, но...
— Ничего. Говори, что делать.
Ассасин ловко обвязал тело орка крепким канатом, свободный конец перекинул небесной деве:
— Тяни вверх по моей команде.
Ятта кивнула.
Вдвоём они отволокли орка к оврагу, почти невидимому среди степных трав. Перед тем, как сбросить труп в узкий разлом, Яр осмотрелся и одобрительно буркнул:
— Умел парень место для засады выбирать, ничего не скажешь. Кстати, судя вот по этим травкам, ночевал он в другом месте, не хотел обживать тайник. Слушай, поднимись-ка вверх осторожненько, погляди — ничего странным не покажется? Только без глупостей и не очень высоко, договорились?
— Угу, — отозвалась Ятта немного виновато. Она очень хорошо помнила тот день, когда, наплевав на запрет, резвилась в воздухе, разминая крылья. Воздушные потоки, неведомые простым смертным, обтекали тело, рисуя на нём дивные узоры, солнце ласково припекало макушку и обнажённые ладони, внизу всеми оттенками изумрудного переливалась небольшая, ухоженная рощица... а потом что-то коротко просвистело в воздухе, и вокруг тела Ятты обмоталась тонкая, но прочная верёвка, крепко прижав три из четырёх крыльев к телу, мешая полёту. Небесная дева закувыркалась, смешно и нелепо, подобно сломанной кукле, вышвырнутой с верхнего этажа Гильдии магов, где обучают девиц с прорезавшимися крыльями, отныне принадлежащих Империи, а не родителям или себе. Земля приближалась слишком быстро, и Ятта зажмурилась в ожидании неизбежного, но вместо твёрдой почвы врезалась всем телом в два складных коврика, на которых они с Яром коротали ночи, если не могли найти какого-нибудь гостеприимного убежища. Под коврики запасливый ассасин набросал кипу сена, да и сам страховал падение, но об этом Ятта узнала намного позже.
Больно было всё равно, и синяки потом сходили почти месяц. Но тогда, восстановив кое-как дыхание, Ятта вознесла горячую молитву Небесному Отцу: живая! И крылья, кажется, целы — по крайней мере, она по-прежнему их ощущает.
А затем раздался холодный, невыразительный голос, так непохожий на обычную, чуть язвительную, но в целом необидную речь Яра:
— Этот способ я подсмотрел у эльфов. Они ловят похожими приспособлениями птиц и демонов, только, конечно же, не смягчают им падения. Птиц добивают сразу же: эльфы не жестоки к неразумным тварям. А с демонами некоторое время... играют.
Ятта вскинулась, но обвившая её верёвка натянулась так, что чуть не вывихнула крыло. Рука, обмотанная фиолетовым шарфом, слегка ослабила путы, но не сняла их, и пришлось выслушивать, как именно эльфы развлекаются с демонами. Заткнуть уши небесная дева не могла, поэтому попыталась было закричать, но её рот тут же заткнули очередным чистым платком — и откуда Яр их доставал всё-таки? Оставалось лишь покориться и с замиранием сердца узнавать всё новые и новые подробности, о которых век бы не знала! Яр вроде бы и не смаковал их, но излагал ярко и красочно, так, что описываемые им мерзости словно бы вживую вставали перед глазами девушки. Закончил ассасин так:
— Сейчас эльфы не враги нам, хотя и не союзники. Однако в любой момент ситуация может поменяться... это я ещё не упоминал о том, какая великолепная мишень для лучника или мага из тебя получается, когда ты пренебрегаешь мерами безопасности. Я мог бы прострелить тебе крыло, чтобы урок лучше усвоился, но не был уверен, что вас в вашей Академии учили в подобных случаях правильно приземляться. Кстати, учили?
Небесная дева отчаянно замычала, но ассасин оставался непреклонным:
— Ты можешь кивнуть. Так да или нет?
Пришлось сознаваться, что не учили. Тогда Яр развязал свою спутницу, и остаток дня они, подлечив Ятте слегка крылья и локти, убили на освоение важного навыка: как сваливаться камнем с высоты и при этом не расшибаться в лепёшку. Ятта безумно злилась, но орать на ассасина не стала: во-первых, бессмысленно, а во-вторых, интересно же хоть краешком прикоснуться к науке, которой обучают имперских лицензированных убийц!
Яр делился знаниями спокойно и щедро, на любое недоумение пожимая плечами: «Мне надо живой дотащить тебя до дома. Если ты умрёшь, то мне не выплатят по контракту». Было немного обидно осознавать, что ты для спутника всего лишь часть сделки, но со временем Ятта привыкла. И в конце концов, кто решил, будто нельзя стать друзьями, не нарушая при этом деловых обязательств? Да никто такого не решал!
Как же разохаются девочки, когда Ятта вернётся в столицу и мимоходом покажет наработанные умения! Подружек, небось, рыцари махать мечами не учат!
Потом земли Империи закончились, началась степь, и мысли о подружках и столице отошли на второй план.
И вот сейчас — первый убитый. Сколько их ещё будет по дороге?
Отогнав печальные мысли, небесная дева аккуратно поднялась в воздух. Быстро огляделась: нет, вроде бы степь пустынна, видимых врагов нет. Что ничего не означает — места здесь дикие, прятаться здешние ой как здорово умеют! Орка-то даже Яр не разглядел, пока тот не выскочил из засады...
В степи Яр и Ятта провели уже почти полный месяц. Унылое место, совсем не похожее на залитые солнцем имперские луга, где трава сочная и зелёная, где трещат цикады и порхают бабочки со стрекозами... Даже зимы мягким снежком падают на ещё не увядшие цветы, баюкая их и лелея, сберегая до новых вёсен.
Степь встретила путников пронизывающим ветром и нескончаемыми волнами желтеющего ковыля, отчего у Ятты мигом закружилась голова. Её всегда укачивало на море, причём вовсе не от высоких волн, а именно от огромных пространств, монотонно качавшихся туда-сюда, туда-сюда... Степь оказалась именно таким морем, и лишь на четвёртый день небесная дева сумела более-менее приспособиться.
Она уже успела поставить жезл возле заброшенных золотых рудников, присоединив их запасы к имперским источникам: теперь маги из столицы сумеют черпать отсюда руду для чеканки полновесных монет. Успела снять чужой жезл с запасов маны: обуглившаяся, потрескавшаяся от жара земля, проносящаяся под ногами, казалась чем-то кощунственным. Ятта не рисковала опускаться на неё и могла лишь гадать, каково там, внизу, Яру, пробиравшемуся между выплесками магмы и зорко следящему за тем, чтобы не подкрались враги. К сожалению, восстановить землю, поставив свой собственный жезл, не удалось: в воздух взвилось несколько гоблинских стрел, и пришлось удирать: ассасин услыхал тяжкую поступь тролля, явно разъярённого вторжением в его охотничьи угодья. Объяснить тупой зеленокожей зверюге, что степь испохабила вовсе не Ятта, вряд ли представлялось возможным. Удирать пришлось пару дней — гоблины и тролль проявили завидное упрямство, преследуя добычу. Яр утверждал, будто их привлекает запах не стухшего и не подпорченного проклятьями мяса, но Ятта не желала так плохо думать о мире и существах, населяющих Невендаар. В любом случае, когда погоня отстала, проще было идти к новому источнику маны, нежели кружить обходными путями, подбираясь к этому. Впрочем, пометку на карте Яр сделал. Они ещё вернутся туда, стоит возмущению тролля чуть-чуть поутихнуть.
И вот теперь — этот орк. Иначе было нельзя, конечно. Он ведь первым напал...
Мысли текли, будто ручеёк в далёкой Гильдии магов, где небесная дева проходила обучение, но оглядываться по сторонам Ятта не забывала: уроки Яра не пропали даром. Поэтому, увидав вдали странную вспышку, она оказалась на земле ещё раньше, чем успела задуматься о своих действиях.
Ассасин тем временем уже затолкал орка в овраг (Ятта слегка смущённо поблагодарила — Яр только отмахнулся) и теперь закидывал труп сухими ветками и листьями.
— Что там у тебя? — спросил, не поднимая головы.
— Не знаю... Помнишь, ты рассказывал, как поблёскивает на солнце оружие? Мол, с высоты это особенно хорошо видно...
Яр оказался рядом мгновенно — лишь прошелестел длинный фиолетовый плащ, закручиваясь и опадая, не успевая за движениями ассасина. Засыпал Ятту острыми, требовательными вопросами, на половину из которых пришлось отвечать: «Не знаю», затем кивнул одобрительно:
— Молодец, хорошая работа.
Похвала маслицем прошлась по душе, и Ятта, польщённая, разулыбалась. А Яр уже, казалось, забыл о своих словах, приложив ухо к земле и сосредоточенно вслушиваясь. Поднялся, поморщился слегка:
— Кто-то точно идёт, только я сходу тебе не скажу, кто именно. Они отсюда ещё далеко. Движутся не то чтобы совсем налегке, но быстро. Давай-ка сворачиваться и убираться отсюда: орка они найдут, следы от моих кинжалов, если опытные, опознают, а там и за поиски примутся. Вряд ли я со всеми справлюсь.
Что ещё в Яре нравилось Ятте, помимо мастерства и сноровки, так это честность. Ассасин не надувал щёки, повествуя о своих великих подвигах — напротив, рассказывал о прежних делах скупо и неохотно. И не был готов, подобно имперским рыцарям, бросаться на любую цель независимо от того, насколько силён противник. «Умереть всегда успеется», — таким был бы девиз на гербе Яра, вздумай кто-нибудь возвести его в рыцарское достоинство. Впрочем, подумала Ятта, хихикнув, от рыцарского сана ассасин удрал бы ещё быстрее, чем от тролля.
А за что Яра Ятта не любила — за желание приписать миру всё наихудшее, что он знал. Знал ассасин немало, спутнице рассказывал лишь малую часть, но и этого хватало. Из рассказов ассасина даже любимая сердцу имперская столица представала каким-то мерзким рассадником монстров, чего уж говорить об остальном Невендааре. В таком мире Ятта совсем не желала жить, и как же хорошо, что на самом деле он иной!
Иногда небесная дева не выдерживала, принималась спорить с Яром — тот лишь смеялся да иронично кивал: мол, хорошо-хорошо, успокойся только. После таких разговоров Ятта чувствовала себя несмышлёным ребёнком, дулась некоторое время, а затем они мирились и старались больше не вспоминать о разногласиях. До следующего раза.
Уходить в воспоминания стало для Ятты привычным делом во время долгих переходов. Раньше, в первые недели путешествия с Яром, вспоминалась учёба в Академии, болтовня с подругами, красавчики-сквайры, словно бы ненароком прогуливающиеся под неприступными девичьими окнами... Затем столичные воспоминания поблекли, сменились деревенскими пейзажами, запахами скошенного сена и ехидно-спокойной физиономией спутника, до хрипоты торговавшегося с очередным прижимистым крестьянином за ночлег и молоко для небесной девы.
А потом началась Бетрезеном драная степь, где вольготно могли себя чувствовать лишь волки да орки.
Ятта чуть виновато огляделась по сторонам, словно кто-то мог подслушать её мысли и укорить небесную деву за неподобающие выражения. Конечно, глупости: здесь нет многомудрых магов, да и благообразных жрецов, обучавших её великому искусству исцеления, тоже нет. Лишь она и Яр, а уж от ассасина-то упрёка за неподобающие выражения точно не дождёшься. Скорее устроит очередной урок, где познакомит спутницу с новыми фразочками, от которых могут покраснеть не только щёки, но даже уши.
Шли быстро. Время от времени Яр останавливался, укладывался на землю и слушал: Ятта в такие моменты старалась даже не дышать. Физиономия ассасина не выражала ничего, и его спутницу это пугало. Раз напарник не отпускает шуточек, не дурачится и не подбадривает, стало быть, дела идут не лучшим образом.
— Гномы, — наконец сказал Яр, очередной раз приложившись ухом к земле. — Большой отряд, больше, чем я смогу уложить. Идут по нашим следам, догоняют. Уйти вряд ли выйдет, приготовься удирать по воздуху. Лети на восток, Империя там.
— Я... а ты как же?
— А я — как-нибудь. Ладно, поглядим, может, договоримся. Земли-то ничьи, а мы с гномами вроде пока в союзе. Хотя с нашими умниками при власти уж не знаю, надолго ли... Давай на всякий случай свернём, там ручей был.
Зачем Яру ручей, оставалось лишь гадать: ассасин шагал быстро, размашисто, и Ятте, чтобы угнаться за ним, приходилось перепархивать с места на место. Тут не до расспросов, поспеть бы!
Ручей, как и большинство речушек здесь, в степи, прорыл себе нечто вроде канавки высотой примерно Ятте до пояса. Летом почти все реки и водоёмы пересыхали, однако осень уже вступила здесь в свои права, первые дожди щедро полили землю, и Ятта несмело ругнулась, промочив ноги. Яр, казалось, не заметил, негромко скомандовав:
— Пригнись и давай за мной!
Кое-как они одолели некоторое расстояние — Ятта так и не поняла, какое — то передвигаясь на карачках, то немного выпрямляя спину. Затем ассасин резко выпрямился, помог спутнице выбраться из овражка и почти бегом направился... куда-то. Ятта последовала за ним.
Остановившись в следующий раз, Яр откровенно помрачнел:
— Плохо, — сказал он, — догоняют. Хорошие там следопыты, по степям уже хаживавшие, иначе давно бы нас потеряли. Ну что ж... Будем говорить. Ты пока спрячься. Слушай внимательно: если скажу: «Всенепременно» — сразу срывайся с места и улетай. Поняла?
— Да... Но как же...
— Просто улетай, — с нажимом повторил Яр. — Обо мне заботиться не надо, я разберусь, может, ещё и тебя догоню. Поняла? Слово «всенепременно». Оно такое дурацкое, что просто так я его сроду не произнесу.
— Поняла. «Всенепременно».
— Сразу дуешь на восток. Это туда, — Яр на всякий случай махнул рукой. — А дальше по солнцу сориентируешься. И не дури!
— Хорошо, — покорно кивнула Ятта. Когда ассасин в таком настроении, спорить с ним бессмысленно. И вообще, ему лучше знать.
— Всё, теперь прячься.
Яму, вырытую кем-то очень крупным, Ятта бы сама не заметила: уж слишком плотно над ней сомкнулись стебли ковыля. Но у Яра был дар отыскивать укрытия, и небесная дева покорно уселась прямо в холодную грязь, обмотавшись крыльями и стараясь лишний раз не прикасаться к склизким стенам укрытия.
Яр выпрямился, старательно держа руки на виду, отошёл от ямы и зычно гаркнул:
— Эге-гей! Я здесь!
— Ви-и-идим! — раздалось откуда-то издалека, и через некоторое время даже Ятта почувствовала, как содрогается земля под чьей-то тяжкой поступью. Небесная дева сжалась в комочек, когда мимо ямы протопали чьи-то босые ноги, каждая ступня которых была размером с её крыло. Или даже больше.
— А спутник твой где, ассасин? — тот же голос, теперь звучавший намного ближе, казался дружелюбным, однако слегка насмешливым. — Точнее, спутница, да? Архангелица с жезлами?
— Прячется, — Яр воплощал собой саму невозмутимость, — страшно ей.
— Чего ж так? Мы, вроде, не кусаемся.
— Вы, может, и нет, а великан ваш больно грозен, любого напугает.
— Ишь ты... Ладно, ассасин, меня Эрариком кличут, а это приятель мой, именем Аталок, Страж горна. Зла мы тебе не желаем, между Империей и Кланами пока союз...
Ятта неслышно выдохнула и мысленно возблагодарила Всевышнего.
— По крайней мере, — продолжал Эрарик, — об ином мы не слыхали. Конечно, земли здесь дикие, ничьи... Орк — твоя работа?
— Моя, — согласился Яр, вначале церемонно представившись. — Зря он, я бы его не тронул, если б он первым не полез.
— Верю. Тебе с такой спутницей только и дел, что за орками гоняться... — гномы хохотнули. Среди общего гула голосов выделялся рокочущий бас, подобного которому Ятта не слыхала даже в хоре Великого собора Империи, а уж там знали толк в хороших певцах. — Но вот какая незадача, ассасин... Яр. Есть у меня приятель, Магнериком кличут. Славный гном, в старейшины выбился. И недавно он в этих местах бывал. Поставил жезл Кланов возле золотой шахты и маны, которая нужна нашим чародеям...
— Золото и ваша мана? — быстро переспросил Яр.
— Именно так. Вот смотрю я на тебя и думаю: а не пропадут ли труды друга моего?
— Могут и пропасть, — степенно отвечал Яр. Гномы угрожающе заворчали, но ассасин продолжал: — По степи демоны шастают, мы уже на один их жезл наткнулись, сняли, но свой поставить не успели — там тролль бегает с оравой гоблинов. Видать, демоны их потревожили, выгнали из пещер. А мы союзу с Кланами верны, пока из Столицы не придёт другого приказа. Вот только как же он сюда придёт-то? Места дикие, ничья земля...
Гномы снова рассмеялись, и Ятта улыбнулась вместе с ними — уж больно убедительно Яр изобразил растяпу, ожидающего приказа и шагу не смеющего ступить без чужого дозволения. Ассасин меж тем снова заговорил, стараясь вложить в голос максимум убедительности:
— Не стану попусту лгать тебе, Эрарик: нас интересует мана. В первую очередь — наша, та, которую используют маги Империи. И от золота мы не откажемся — а кто от него откажется? Но разве нельзя договориться? Вам — ваше, нам — наше, а золото — кто первый добежит, тот и прав. Столицы далеко, и там, конечно, сидят парни с орлиным взором — по крайней мере, у нас — да только взор этот... скажем прямо, сбоит, когда он устремлён на ничейные земли. Такую чепуху видит, прости меня Всевышний...
Гномий смех на сей раз прозвучал одобрительно. Раздались отдельные возгласы:
— Правильно!
— У нас тоже!
— Старейшины даже очки на носы понацепляли, но что-то стёкла там запотевшие!
— А ну, тихо! — рявкнул кто-то угрюмо, и все замолчали. — Так ты клянёшься, что не посягнёшь на наши жезлы?
— Клянусь, — без колебаний отвечал Яр. — Ни я не посягну, ни моя спутница. От которой, кстати, только и ждать посягательств: я умею убивать живых людей, но жезлы снимать меня не учили. И ежели пожелаете, то она тоже поклянётся, лично, хотя я и ручаюсь за неё.
Послышались перешёптывания: гномы явно совещались. Затем Эрарик степенно произнёс:
— Мы не оскорбим тебя недоверием, Яр. И пускай уже твоя пугливая спутница вылезает из ямы, а то холодно ей там, небось... Хорош же ты кавалер — девицу в грязь запихал и доволен!
— Твоя правда, — под общий хохот отвечал Яр, — кавалер из меня, как из гоблина пегас. Эй, Ятта, ты там как, сама вылезешь или помочь?
Вроде бы никаких «всенепременно» не прозвучало, так что Ятта робко, на пробу, взмахнула крыльями. Кончики перьев измазались в глине и изрядно промокли, поэтому вылетела небесная дева тяжеловато, но спасибо, что вообще в воздух смогла подняться!
Ранее Ятте доводилось видеть гномов — их посольства довольно часто посещали имперскую столицу. В посольства ходили обычно старейшины кланов с холёными, расчёсанными бородами, в пышных одеждах, расшитых золотыми нитями и украшенных таким количеством драгоценных камней, что гномьи представители казались похожими на передвижные ларьки ювелиров. Или на рудничные тележки, наполненные добычей горняков, как однажды, хихикая, заметила лучшая подружка Паола.
Здесь Ятта не увидела ни драгоценностей, ни золотого шитья. Зато повсюду — сталь, сталь и ещё раз сталь: кольчуги, шлемы, боевые топоры и тускло поблёскивающие на солнце молоты...
Гномов было много — два отряда, не меньше. Круглые шлемы новичков перемешались с рогатыми касками бывалых воинов. В сторонке варила какую-то похлёбку травница. И надо всеми, словно грозный утёс, нависал великан, казалось, сотканный изо льда и инея, держащий в руках холодно поблёскивающий, покрытый изморозью тесак.
Увидав Ятту, гномы загалдели, заохали, и воин, ростом едва доходивший Ятте до груди, но крепостью мышц явно превышавший небесную деву, решительно заткнул за пояс боевой молот и потащил девушку к костру, приговаривая:
— Вы, люди, совсем ничего в обхождении не понимаете. Простудишься, чем лечиться в степи будешь? Места дикие, травы нужные уже отцвели... Эй, Таита’Харр, принимай красотку! Обсуши, накорми...
Травница степенно кивнула, обратив на Ятту глаза удивительного болотно-зелёного цвета, с лёгкой желтизной. Впервые небесная дева увидала гномку. Росту в Таите’Харр было ещё меньше, чем в гномьем воине, широкоскулое лицо казалось бы совсем детским, если б не спокойное, мудрое выражение глаз. Рыжие бакенбарды, которые, как читала когда-то Ятта, были свойственны всем женщинам Горных кланов, совсем не портили девушку: у неё они смотрелись абсолютно гармонично. Тёмно-рыжие волосы, небрежно перехваченные на лбу зелёной лентой, крупными волнами ниспадали на плечи.
— Совсем ты вымокла, — вздохнула гномка, — вымыться бы тебе, да сейчас негде. Потерпи до старой шахты, тут недалеко, мы в ней обосновались пока, ожидаем приказов из столицы. Милостью Вотана вроде завтра валькирия должна новости принести... А пока выпей вот это, полезная вещь.
Отвар, зачёрпнутый травницей из котелка, пах незнакомыми травами, но Ятта послушно проглотила его, и ледяной ком, поселившийся в груди, растаял, а по телу разлилось приятное тепло. Небесная Дева горячо поблагодарила, и Таита’Харр улыбнулась в ответ:
— Оттаяла? Вот и славно. Если своего ищешь, то вон там погляди, за Лейфом. Говорит о чём-то с вожаками.
Ятта смущённо кивнула — действительно, она пыталась понять, куда же подевался Яр. Ассасин и впрямь обнаружился за чудовищным великаном. Яр вёл беседу с двумя гномами, и, судя по тому, как активно размахивал руками один из них и как покровительственно-важно кивал второй, стороны явно приходили к какому-то соглашению.
Гном, словно бы стремившийся всему свету показать свою значимость, был, очевидно, Стражем горна. Ятте доводилось видеть таких: они часто охраняли посольства, важно вышагивая впереди отряда и потрясая украшенными драгоценностями мечами. У этого никаких ярко блистающих камней на оружии не было, а плащ Страж горна Аталок носил не церемониальный алый, а простой, чёрный, обожжённый по краю и немного запылившийся. Но в остальном гном выглядел знакомо, и гордыня его, не раз виденная небесной девой у других Стражей горна, — тоже. Ятта даже почувствовала к Аталоку невольную симпатию: хоть что-то не изменилось в раздираемом войной Невендааре!
О втором начальнике отряда небесная дева сказать ничего внятного не могла. Гном был одет в кожаные доспехи, голову его венчал шлем с козлиными рогами, загнутыми почему-то не назад, а вперёд, лица разглядеть Ятта не могла — слишком уж топорщилась рыжая борода, которую гном явно тщательно холил и лелеял. За спиной у гнома был приторочен арбалет величиной чуть ли не с него самого, весь обвешанный странными трубками, из которых время от времени с характерным «пфук!» поднимался вверх сизый дымок.
— Что, никогда инженеров не видала? — добродушно спросила Таита’Харр, и Ятта, вздрогнув от неожиданности, чуть виновато улыбнулась и кивнула.
— Оно и видно, — усмехнулась гномка. — Впрочем, инженеры у нас не любят по всяким посольствам шастать. Им бы в лабораторию, да железяк туда натащить побольше — вот это по ним, а пургу слов по утёсам гонять им не по нраву. Ну и на войне им раздолье, как понапридумывают всякого, чтоб быстрей бегать, как понапридумывают...
Яр тем временем завершил переговоры и подошёл к Ятте. Давно она не видала у своего спутника такого выражения лица: чуточку смущённое, немного усталое, но в целом озорное, словно у мальчишки, планирующего сногсшибательную выходку.
— Пришла в себя? — первым делом поинтересовался ассасин. Дождался утвердительного кивка и продолжил: — Сейчас идём вместе с гномами. Отдохнём в их лагере, переночуем, а с утра в путь. Мы картами с Эрариком обменялись, так что будет легче.
У гномов тем временем Аталок зычно отдавал команды:
— Костёр гаси! Эй, Дроктальф, забросай кострище землёй. Живо, живо, шевелитесь! Лейф, поднимай поклажу!
Гномы повиновались без излишней суеты и спешки, хотя и споро. Пару раз Ятта заметила, как низкорослые воины обменялись ухмылками и подмигнули друг другу — видимо, Стража горна здесь уважали как великого воина, но менее приметного Эрарика слушались куда охотней. Инженер, казалось, был всюду: вот он помогает товарищам затушить костёр извечным мужским способом («Отвернись», — усмехнувшись, посоветовал Яр, и Ятта, вспыхнув, обратила взор в другую сторону), вот навьючивает на великана очередной тюк, вот советуется с могучим по гномским меркам ветераном, как половчей выставить дозоры... Наверное, и в самом деле придумал механизм, позволяющий раздвоиться, а то и удесятериться.
Улучив минутку, Ятта негромко поинтересовалась:
— Только картами обменялись? Больше ничего?
Яр расплылся в улыбке:
— Умница, соображаешь! Есть ещё кое-что — тебя не затронет, но если захочешь, можешь посмотреть. Там, в лагере. Им нужна моя помощь.
Больше ассасин ничего говорить не соглашался, и проказливая ухмылка всю оставшуюся дорогу не сходила с его губ. Ятта всерьёз занервничала: такое поведение Яру было не свойственно. Или это она раньше толком не знала напарника?
В старой шахте путников встретил ещё один гном, деловито крутивший вертел с нанизанными на него крупными кусками мяса. В воздухе аппетитно пахло жарким, на полу валялись тюфяки, а в большом котле грелась вода.
— Помойся, — подошла к Ятте Таита’Харр. — Пойдём, корыто наполню.
Небесная дева последовала за травницей. Бадья с горячей водой показалась благословением Всевышнего. Ятта мылась осторожно, стараясь не повредить крылья — вечная с ними проблема, не в каждую ванну влезут, а тут корыто! Но всё получилось как нельзя лучше.
Промывая перья, Ятта расслабленным голосом поинтересовалась:
— А о чём Яр с вашими договорился?
— Ты не знаешь? — хихикнула Таита’Харр. — Потерпи, весело будет!
Оставалось лишь смириться и послушно ждать.
После сытного ужина небесную деву разморило, и она чуть не пропустила обещанное веселье. Прикорнула возле очага и проснулась лишь от того, что её потрясли за плечо.
— Эй, гляди, — глаза Таиты’Харр возбуждённо блестели, — гляди, начинается!
Посреди зала гномы устроили чисто выметенный пятачок, огороженный верёвками, которые натянули на вбитые между плитами пола колья. Там с неимоверно важным видом — куда тому Аталоку! — прохаживался Яр с медвежьей шкурой на плечах. Помимо шкуры, на ассасине были только штаны и фиолетовый шарф, который Яр бантиком повязал на оскаленную медвежью пасть.
— Что... это? — недоумение Ятты не знало границ. Таита’Харр недоумённо посмотрела на гостью, потом тихонько кивнула:
— Точно, ты же не из пограничья! Это обычай наш, воинов посвящают в ветераны. Для посвящения нужно, чтобы они победили медведя, нанесли ему решающий удар. Ну, а если медведя поблизости нет — кто-нибудь ещё сгодится.
— Решающий удар? — Ятта ахнула, по телу пробежала дрожь. — Так вы убить Яра решили? И это, по-твоему, весело?
— Тише ты, глупая! Никто твоего ассасина не убьёт. Разок стукнут, он изобразит, будто умер — и всё. Сама увидишь, сиди смирно!
Несмотря на заверения, Ятта занервничала. Но обсуждать что-либо с Яром было уже поздно — в круг зашёл первый претендент.
Увидав гнома, ассасин присел, растопырив руки, и от души рявкнул. Бант на медвежьей морде при этом кокетливо склонился набок, и на лицах окруживших ристалище гномов появились широченные улыбки.
— А всё правильно, всё правильно, — хихикнула Таита’Харр. — Ветеран должен владеть собой при любых обстоятельствах. Поглядим, как он ударит — тут важно не промазать!
Гном, с которым таким необычным образом сражался Яр, поудобнее перехватил боевой молот и с боевым кличем бросился на врага. «Медведь» неожиданно резко отскочил и пнул испытуемого под зад. По рядам гномов побежал смех.
— Он ещё не опустил молот, — разъясняла Таита’Харр Ятте, — стало быть, право на удар не потерял. Молодец твой ассасин, хорошее испытание будет для наших увальней! А то ишь, понадеялись на лёгкую добычу! Эй, ты, лентяй, давай-давай, руби, круши да убивай!
Упоминание об убийствах заставило Ятту задёргаться ещё сильней. События на арене тем временем развивались своим чередом: гном, не желая гоняться за чересчур прытким медведем, начал подбираться к нему мелкими шажочками, держа при этом молот над головой. Выглядел он препотешно, но Яра это ни капельки не смущало, он и сам, в конце концов, сейчас не казался образчиком благочестия и хороших манер. Ассасин преувеличенно заинтересованно поглядел на противника, достал из кармана штанов какой-то корешок, укусил его, затем сплюнул и недоумённо поглядел на то, что только что пытался прожевать. Отрицательно покачав головой, Яр перевёл взгляд на гнома и радостно облизнулся, завиляв... эээ... задней частью шкуры.
— Мррррясо! — заявил «медведь», широко раскрывая объятья и кидаясь к гному. — Мррррясо без специй!
Зрители загалдели и захохотали. Испытуемый сначала отступил на шаг, а затем резко выдохнул и нанёс удар. Яр рухнул на спину, раскинув руки и ноги в стороны и жалобно заурчав. Ятта вскрикнула, но её голос потонул в радостном рёве гномов.
Гордый собой, воин закинул молот на плечо и величавым шагом покинул арену. Когда он пролез под верёвками, его встречали боевые товарищи. Они сорвали с прошедшего испытание шлем, препоясали его новым поясом, а бороду заплели в многочисленные косички, торчащие во все стороны. Затем новоиспечённому ветерану поднесли большую кружку пива, которую тот осушил одним глотком.
Яр тем временем встал, заботливо отряхнул шкуру, поймал отчаянный взгляд своей спутницы и подмигнул ей. Ятта перевела дух: выглядел ассасин, возможно, немного потрёпанным, но совершенно точно целым.
— Мрряса, то есть, пива! Мне тоже дайте! — громогласно сообщил он. Гномы тут же достали вторую кружку и вручили её «медведю».
Когда в круг вступил следующий гном, Ятта уже облегчённо выдохнула и, расслабившись, приготовилась получать удовольствие от представления.
Процедура испытания длилась около двух часов, и по истечении этого времени у небесной девы всерьёз болел живот — уж больно уморительно двигался и корчил рожи Яр. Последний претендент чуть было не сорвал свой триумф, утробно захохотав прямо посреди драки. Молот заходил ходуном в его руках, и ассасину пришлось самому бросаться под сияющее оружие.
Отделался Яр ушибленной рукой и изрядно распухшим ухом. Ятта потом залечила «боевые ранения» одним взмахом крыльев. А вслед за этим начался настоящий пир. Гномы стучали кружками с хмельным пивом о стены и пол («Традиция, — пояснил Яр, — надо тарабанить о столы, но столов здесь нет»), горланили песни и изо всех сил лупили друг друга по плечам. Заодно досталось и «медведю», снова облачившемуся в свои фиолетовые одежды. Вдобавок, каждый гном норовил подёргать ассасина за шарфик. И Яр, и его одежда стоическии переносили всеобщую любовь и заслуженное признание.
Ятта поглядела немного на творящиеся вокруг безобразия и отправилась спать. Она слишком устала за этот день. Слишком много событий случилось внезапно, и девушка чувствовала себя совершенно разбитой.
Её разбудили ещё до рассвета. Ятта сонно прищурилась и вгляделась в сумерки: рядом стоял полностью одетый Яр.
— Вставай, — коротко бросил он. — Пора.
Спорить с ассасином в такие моменты было невозможно, поэтому пришлось, отчаянно зевая, подниматься и плестись за спутником в предрассветную мглу. Сонный мозг отказывался воспринимать реальность. Как? Почему? Вчера ведь так хорошо погуляли вместе...
Часовой (Ятта признала в нём одного из тех, кто сражался с «медведем») выступил из предрассветного тумана, коротко кивнул им с Яром, дождался ответного кивка и демонстративно отвернулся.
— Идём, идём, — торопил ассасин.
— Слушай, да что стряслось? — не выдержала Ятта, когда они отошли на изрядное расстояние от гномьего лагеря. Уже светало, и пронизывающий ветер разгонял остатки тумана. На востоке всходило солнце — маленькое, холодное и равнодушное. По небу неслись рваные облака. Похоже, вечером опять заморосит дождь.
Яр прищурился, явно подбирая слова, затем заговорил:
— Сразу после восхода они ожидают валькирию.
— Знаю. С последними новостями, и что?
— Вот именно, с последними новостями. Их король, Морак Тучегон, сам не свой после смерти сына, принца Гимнера. Отдаёт противоречивые приказы и, похоже, понятия не имеет, с кем завтра будет воевать, а с кем замирится. Доверять ему нельзя. Вот они и не доверяют, но приказы выполнять должны.
— Ты к чему клонишь? — очередной порыв ветра пробрал Ятту до костей, небесная дева плотней закуталась в куртку. — Думаешь, они бы напали на нас?
Яр вздохнул:
— Перемирие с Кланами висит на волоске, уж ты мне поверь. А Эрарик — умный гном. Он понимает, что демоны всяко хуже имперцев. И исполнять не самые разумные приказы ему... не хочется. Аталок тупой, как кузнечный молот, и такой же прямой, но он признаёт авторитет Эрарика. В общем, мы договорились, да. Тут ничейные земли, и никто ещё очень долго не узнает об этой нашей встрече. Помогли немного друг другу, а теперь пришло время расставаться. Как знать, может, в следующий раз встретимся уже врагами...
Ятта поёжилась:
— Но на ману гномов мы ведь посягать не станем, верно?
— Пока нет, — медленно и веско выговорил Яр. — Пока что — разумеется, нет. Пока есть ещё ничейные земли.
Солнце оторвалось от горизонта и нехотя начало свой подъём по небу. Великая степь расстилалась перед Яром и Яттой, безразличная к двум фигуркам, медленно передвигающимся по её просторам.
Ничья земля. И долго ещё останется ничьей.
Кому какое дело, что там происходит?
