Архив:Disciples. Любовь и немного Мортис
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с сайта Diary.ru, ранее опубликованное ими в Интернете на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Архив:Авторы:Disciples. 2014.
Персонажи: Тора'ак, Фирвенн, лесной лорд, тёмные эльфы
— Уходи. Меня от тебя тошнит, — бросила Фирвенн и застенчиво потупилась, словно ожидая от Тора’ака реакции... какой?
Тора’ак не понимал женщин вообще и Фирвенн в частности. То есть, в постели между ними царило удивительное взаимопонимание... но только там. Всё остальное время они цапались, как две сойки, увидавшие одно золотое кольцо. Фирвенн родилась и выросла в эльфийской столице, которую Тора’ак, свободный лесной лучник, ненавидел всей душой. Фирвенн носила платья, в которых невозможно было пройти по лесу, не оставив на кустах клочки и бусины, а Тора’ак считал неправильным орать во весь голос: «Где-то рядом родственница королевы, хватайте её!». Фирвенн оставляла свой след всюду, где появлялась хотя бы ненадолго. Тора’ак тоже — если следами можно назвать утыканные стрелами трупы. Но помимо этого Тора’ак предпочитал быть невидимым и неслышным.
Фирвенн, впрочем, утверждала, что Тора’ак неслышным быть не может в принципе. «Ты как раскроешь рот, так тебя даже смерть не остановит», — выпалила она любовнику во время очередной ссоры. Затем, наморщив точёный нос, наследие эльфийских королей, добавила:
— А рот ты раскрываешь по любому поводу, и когда тебя просят, и когда нет.
Тора’ак с ней был не согласен, но переспорить Фирвенн оказывалось возможным разве что когда она спала. Кроме того, Её Величество Иллюмиэль назначила Фирвенн главной в нынешнем походе. С начальством спорить нехорошо, Тора’ак слишком часто вдалбливал эту простую истину в дубовые лбы своих лучников, чтобы самому её забыть.
И вот теперь Фирвенн, видите ли, тошнит. А ничего, что у Тора’ака тоже был, мягко скажем, не слишком простой день? Да, он вызвал Тайрен Галла, невзирая на предупреждения эльфийской знати. Драконы всегда приходили на помощь эльфам, в этом нет ничего особенного! Ну кто мог знать, что один конкретный красный дракон сойдёт с ума и помчится убивать всех без разбору, не деля на своих и чужих?
Аристократы знали, честно шепнул Тора’аку внутренний голос. Они говорили... Да аристократы вообще много болтают, гневно ответил сам себе Тора’ак, и где в их словах правда, а где — пустое сотрясение воздуха, определит разве что самый наимудрейший мудрец, да и то не всегда! Ещё проверить надо, почему Тайрен Галл напал на своих, нет ли в этом предательства со стороны знатных сородичей, мечтающих навредить эльфийскому походу! Если бы ему дозволено было сказать, он бы объяснил Фирвенн свою точку зрения! Но куда там, ведь нашу эльфийскую принцессу, понимаете ли, тошнит от самого вида Тора’ака!
Брякнула перед всем войском, даже в шатёр ради приличия не зазвала! Пришлось молча терпеть. И чего, ну чего она теперь от него хочет?
Тора’ак молча развернулся и пошёл куда глаза глядят. Тайрен Галла эльфийскому лучнику пришлось прикончить собственными руками. Нет, он не знал, его ли стрела оказалась смертельной для величественного красного дракона, но стрел Тора’ак выпустил немало, так что как знать... В любом случае, настроение изрядно подпортилось. Самое время поискать приключений и подвигов, достойных истинного воина, вождя эльфов и первоклассного лучника. Приключения нынче в Невендааре найти куда проще еды, такие уж времена настали. И когда от тебя тошнит врагов, это вполне терпимо, даже неплохо, если вдуматься.
Кто-то из лучников порывался последовать за вождём — Тора’ак отослал бойца раздражённым взмахом руки. Буркнул: «Защищайте Её Высочество, чтоб и муха на неё не посмела!». Кажется, эльф немного ошалел от столь нетривиального приказа, но, поклонившись и озадаченно пошевелив ушами, вернулся обратно в крепость.
Своим ногам Тора’ак доверял — обычно они приводили его прямиком к врагу или к тому, кого, приложив некоторые усилия, можно было смело называть как минимум неприятелем. Эльфийский предводитель вообще не считал нужным приятельствовать с кем-либо, принадлежащим к другой расе. Зачем? Всё равно рано или поздно придётся вцепляться друг другу в глотки, такова уж жизнь в Невендааре.
Не подвели ноги и на этот раз — из соседних кустов Тора’ак внезапно услыхал:
— Мортисссссс шепчет...
Мортис, богиня нежити, отличалась настолько очевидным словонедержанием, что по сравнению с ней Фирвенн могла бы показаться отшельницей-молчуньей. Желающих внимать её полубезумным монологам было мало, поэтому ордам ходячих трупов приходилось вначале отлавливать и умервщлять потенциальных слушателей, а затем уже воскрешать их в качестве безвольных рабов, чтобы точно не удрали от болтливой госпожи. По словам сведущих эльфов, в голове поднятых мертвецов их богиня бормотала какую-нибудь чепуху практически постоянно. Может, поэтому все зомби такие чокнутые?
Тора’ак замер, спрятавшись за огромный дуб. Разумеется, всю нежить нужно упокоить насовсем. Но сначала всё-таки невредно услыхать, о чём на этот раз шепчет Мортис.
— Мы ссссслушшшшшаем Мортисссс... — отозвалось ещё несколько голосов с разных сторон. Ничего себе! Это он, похоже, забрёл в чужой лагерь? Сколько здесь восставших мертвецов? И куда смотрят их часовые?
Твёрдо пообещав себе впредь следить за своевольными ногами (если, конечно, останется жив), Тора’ак весь обратился в слух.
— Мортисссс велит напассссссть на эльфийссссский лагерь к югу отсссюда. Там тёплое мяссссо и ссссладкая кровь. Эльфийсссскую принцесссссу Мортисссс велит доссссставить живой...
Дослушивать Тора’ак не стал — ничего интересного, очередная пакость от мёртвых придурков. Принцессу им, ха! А не стошнит вашу Мортис от такого счастья?
На миг Тора’ак представил себе дивную картину: богиня нежити бьётся в припадке, выслушивая гневную тираду от Фирвенн. Затем со вздохом отказался от идеи воплотить подобный фокус в жизнь и посмотреть, что получится. Эльфы не жестоки, что бы там о них не говорили всякие приблуды. Даже Мортис не заслуживает столь кошмарных пыток. Пусть же Фирвенн вычитывает только Тора’ака — он, в конце концов, уже привык.
Избавив Мортис от подобного бремени, Тора’ак поступит благородно, как и подобает истинному эльфу.
В некоторой степени это можно даже счесть самопожертвованием.
Приняв решение, Тора’ак некоторое время погордился собой, а затем проверил тетиву и послал первую стрелу туда, где пришепетывающий голос расписывал подробности плана нападения на эльфийский лагерь.
Голос захлебнулся на полувздохе, а со всех сторон послышалось встревоженное: «Кто здесссссь?». Очень удобно — можно стрелять на звук, не пытаясь разглядеть врага за пышно цветущими кустами жимолости.
Затем на поляну высыпали тёмные эльфы.
Вот за подобные делишки Тора’ак и ненавидел Мортис во все широты, глубины и необъятности своей эльфийской души. Ну ладно, подняла ты людей — хотя и их-то не стоило, но пускай, в конце концов, только полный идиот будет считать этот народец ровней себе, а хуже грязных и неопрятных людишек только подлые гномы. Кроме того, люди не заплатили эльфийским строителям за возведение крепости Темперанс, и Галлеан тоже на Империю за что-то имеет зуб... В подробностях Тора’ак разбирался слабо: слушать оракула, изрекавшего волю эльфийского божества, было чем-то похоже на расшатывание языком больного зуба. Главное эльфийский лучник уяснил: людей убивать можно и нужно, а о подробностях пускай судачат мудрецы, у них капюшоны больше и жезлы развесистей. В общем, поднимать имперских мертвецов Тора’ак богине нежити разрешил, пускай и неохотно — но эльфов-то за что?
Впереди шли мясники, воинственно размахивая огромными тесаками; позади них воинственно скалилась тёмная жрица, чью причёску щедро украшали черепа врагов.
Соотношение сил складывалось явно не в пользу Тора’ака. Пришлось забираться на дерево. Мимо пролетело какое-то тёмное заклятье. Лучник ответил моментально: повис на толстой ветке на одних ногах, сорвав со спины лук и выстрелив. Жрица дёрнулась и упала.
Мясников Тора’ак добивал уже спокойно и методично, устроившись на толстом суку поудобнее. Мысленно лучник успел обругать себя раз тридцать: а ну как здесь бы устроил засаду оборотень или дух, которых оружием не убьёшь? Сейчас ковылял бы, как миленький, в воинстве Мортис, слушал, чего она там шепчет...
Нет, Фирвенн, определённо, лучше! Хотя тоже стерва.
— Иллюмиэль! — раздался внезапно со стороны дороги воинственный клич. Добивая последнего мясника, Тора’ак недовольно поморщился: опять из столицы прислали очередного недоумка, нарушающего тишину и гармонию леса!
На поляну ворвался лесной лорд, вооружённый двумя сияющими клинками. Его сопровождали два кентавра-латника, оракул в золотой короне и пара лучников, демонстративно затыкающих уши в твёрдой уверенности, что их предводитель ничего за спиной не видит.
— Иллюми... э...
— Ль, — любезно подсказал с дуба Тора’ак. — Вместе получается Иллюмиэль. Красивое имя, Её Величеству подходит. Чего ищете, братья?
— Наш оракул возвестила, что здесь располагается армия нежити, — неуверенно пробормотал лесной лорд.
— Было дело, — пожал плечами Тора’ак, спрыгивая с дерева. — Хороший у вас оракул. Поможете разобраться с телами? Думаю, в чистом пламени наши бедные заблудшие братья обретут покой верней, чем в желудках у хищников или в холодной могиле, откуда их снова могут призвать...
— Несомненно, — подтвердил, содрогнувшись, лесной лорд. Да, совсем молоденький ещё, и только-только из столицы, не навидался мертвецов. Но если не убьют слишком рано, то неплохой вояка вырастет, Тора’ак это по движениям видел: чёткие, экономные — в самый раз для бойца.
После того, как отпылал костёр, лесной лорд тихо промолвил:
— У нас есть ещё одно задание. Велено со всем почтением пригласить великого воина Тора’ака в столицу. Королева Иллюмиэль желает поговорить с ним.
— А если великий воин откажется бежать вприпрыжку к королеве? — ощерился Тора’ак, но быстро взял себя в руки: — Хорошо. Веди.
Кажется, лесной лорд тайком облегчённо выдохнул. Нет, правда хороший мальчик.
То, что Её Величество встретит его гневом и начнёт визжать, словно раненый грифон, Тора’ак предвидел. Но вот причина...
— Она же сказала тебе! — бушевала королева. — Она тебе сказала, что надо доиграть партию в шахматы! И ты, подлейший из эльфов, покинул её в такой момент? Ангелы трубили на небесах!
— Она этого не сказала! — рявкнул Тора’ак.
— Ну да! Что, не понятно?
Разумеется, Тора’аку было непонятно! Но объяснить это разъярённой королеве не представлялось возможным.
— Ваше Величество, — вступил внезапно в разговор Исниль, лесной лорд, приведший Тора’ака и до сих пор скромно стоявший в сторонке. — Разрешите доложить: доблестный лучник вовсе не бежал от... хм... вас. Просто он получил сведения о том, что в лесу затаился отряд нежити, готовый напасть на Её Высочество, принцессу Фирвенн. Разумеется, как истинный эльф и хороший подданный, он немедленно выступил на защиту принцессы и в одиночку разгромил проклятую нежить, оставив войска рядом с принцессой Фирвенн, на случай, если кто-то всё же избегнет его смертоносных стрел.
Иллюмиэль от неожиданности заморгала. Тора’ак тоже.
— А сказать ты ей об этом не мог? — уже совсем другим тоном спросила королева. Пока Тора’ак соображал, что же ответить, снова встрял Исниль...
В отчаянии Тора’ак осведомился у оракулов: может, где-то затаились новые орды нежити? Армия легионов? Гномье войско? Пара захудалых орков, в конце концов?
Увы, столицу окружал благостный лес, куда никто не смел вторгаться. Никто, абсолютно никто не спешил на помощь Тора’аку!
Враги, как есть враги.
