Архив:Disciples. Любимая жена
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с сайта Diary.ru, ранее опубликованное ими в Интернете на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Архив:Авторы:Disciples. 2014.
Персонажи: рыцарь, паладин, ведьма, имперка, лучник, двойник
— Совершенно нормально видеть кошмары после того, что Вы пережили. Напротив, если бы Вы оставались спокойным и вели себя как ни в чём не бывало — вот это было бы действительно странным. Вы человек, и у вас живая душа — молитесь Всевышнему, и душевные раны так же исцелятся, как те, что у Вас на теле, — напутствовал священник. Конрад встретил его по дороге домой и они невольно разговорились.
Конрад ещё раз оглядел свои руки. На коже белели рубцы от залеченных ран: такие у него были по всему телу, но, да будут славны те, кто готовят целебные эликсиры, почти не болели.
— У меня ещё пробелы в воспоминаниях. Я помню какие-то события, те, особо важные, вроде своей свадьбы, своего первого выезда на войну, но многое как будто стёрлось. Иногда я вижу что-то во сне и не могу понять: это сон или я наконец-то вспомнил что-то ещё из прошлого.
— Проклятые истерзали Ваше тело и душу. Молитесь, молитесь, вот и всё, что я могу Вам посоветовать, — ответил священник с усталой улыбкой.
Конрад кивнул и вскоре попрощался.
Этой ночью его опять мучили страшные сны: воспоминания плена у проклятых. Демоны пытали его, и он видел себя во сне как будто со стороны: окровавленного, хрипящего, с залитыми кровью глазами, со спиной, с которой плетью содрали всю кожу и рассекли плоть, казалось, лишь чудом не дойдя до позвоночника.
— Как ты познакомился со своей женой?
Ну, зачем этим тварям задавать такой личный, такой сокровенный вопрос?
Свист. Удар плетью. Стон.
Проснулся Конрад в холодном поту.
Душу он будет лечить дольше, чем тело.
— Меж тем, не исключено, что у демонов будет лазутчик! — строго проговорил старый паладин Вольфгар и пристально посмотрел на своего зятя, Конрада. — Будь особенно внимателен с теми, кто раньше был с тобой в одном отряде.
— Вы думаете, что кто-то из них одержим?
— Да. Также не исключено, что кого-то демоны переманили на свою сторону. Или убили, а потом заменили двойником. Я объявлю, что если найдут на поле боя тело кого-то из выживших, пусть живо тащат этого «выжившего» к инквизиторам, — и добавил с чувством: — Нехер делать в наших рядах Бетрезеновым отродьям!
Паладин глотнул вина из чарки и вытер мокрые усы.
— И да, ты пока оставайся в городе, сиди дома.
— Вы мне не доверяете?
— Нет. Отчего, — Вольфгар пожал плечами, — тебе просто не помешает отдых. Ты конечно, вроде вылечился… ну, во всяком случае, не волочишь ноги, оставляя за собой кровавый след, и не стонешь после каждого движения. Но нормальный рыцарь по ночам должен спать, а не вскрикивать от кошмаров, будя всех остальных! — он усмехнулся. — Да и знал бы ты, как дочка моя за тебя переживала, когда ты там, в плену, был. Рыдала каждый день — ну кто я буду, если тебя сразу после выздоровления опять в бой отправлю?
— О Конрад, как же я по тебе скучала, ты бы знал! — воскликнула Крона, когда Конрад устало сел на кровать прямо в одежде.
Она стала снимать с него рубашку, а он почти никак не реагировал на это. Как тряпичная кукла.
— Между прочим, до сих пор находятся самозванцы, которые пытаются выдать себя за тебя. Гадость какая. Вот прознали о твоей пропаже без вести и пользуются!
Конрад невольно вспомнил недавний разговор с тестем и задумался, но жена продолжала говорить, немного досадуя на отстранённость мужа.
— Я так за тебя волновалась, — в голосе её зазвучали слёзы. Она растерянно мяла в руках его рубашку, — я боялась, что ты не вернёшься уже.
— Я тоже боялся этого, — ответил он вяло.
— Слава Всевышнему ты снова со мной, — она обняла его, — какой ты горячий, ты не заболел?
— Возможно.
Конрад и правда неважно себя чувствовал. Ему было холодно и не по себе. Особенно его раздражало одно недавно появившееся чувство.
Чувство, что среди утерянных воспоминаний он забыл что-то очень важное.
Что-то, что ему нельзя было вспоминать.
«Твой долг», — как будто шепнул кто-то.
Что же он был должен сделать?
От мыслей Конрада снова отвлекла Крона, толкнув его в плечи и начав довольно грубо закутывать в одеяло.
— Что ты делаешь?!
— Ты простуженный, а сидишь голый, давай, ложись. Я тебе бульон сейчас сварю.
Она ушла. Конрад, окутанный в одеяло, лежал и думал.
Вот зачем, зачем эти демоны выведывали всё до малейших деталей? Как он познакомился с ней, как понял, что любит, как сделал первый неловкий подарок — всё. Теперь он чувствовал, что самые нежные воспоминания как будто осквернили, опошлили, смешали с грязью, и вместе с этим он охладел и к своей любви.
Ведь она обнимала его, была ласкова с ним, он ощущал прикосновения её рук и чувствовал её дыхание: но всё это ничего не всколыхнуло в его душе. Ни трепетной любви, ни страсти.
Неужели демоны убили в нём это?
Такие мысли мучили его весь вечер, а после выпитого бульона он вскоре уснул.
Конрад открыл глаза. Он забыл эту партию в шахматы, забыл, как исторически поставил шах, а потом и мат, но как же это, верно, было прекрасно!
Крона лежала рядом и мирно посапывала.
Спящей она казалось такой хрупкой.
— Крона.
Она проснулась и взволновано обернулась, готовая слушать.
— Ты бы хотела, чтобы я вновь отрастил длинные волосы?
Жена зевнула и удивлённо приподняла тонкие брови.
— Длинные волосы?..
Конрад вопросительно смотрел на неё, ожидая ответ.
— О Всевышний, что же тебе такое снится, — с умилением улыбнулась она и поцеловала супруга в лоб, — спи, мой милый.
Шахматы. Длинные волосы.
Конрад уткнулся Кроне в плечо и закрыл глаза, желая увидеть сон дальше.
«Память, ты же вернёшься? Я верю».
«— Помни обо мне только хорошее, пожалуйста, — её ладони касаются его рук.
— Но..о... ты же можешь бежать!
— Они уже ищут меня! Помни обо мне! — кричит она, она быстро целует его и бежит прочь.
«— Стойте! Стойте! — крик до боли в горле.
Конвой. Охотники на ведьм. Всадники на лошадях. Её ведут связанную.
— Уходи! — кричит она. У неё красное от слёз лицо.
— Это ошибка! Она не ведьма! Пощадите её!
Всадник поворачивается и смотрит прямо в глаза.
— Она ведьма, и это уже известно совершенно точно. А ты… может, ты тоже еретик? — жестокий, не знающий жалости взгляд пронзает насквозь.»
«Всадник. Это же Вольфгар!»
Конрад проснулся в холодном поту.
Он тут же сел, пытаясь скинуть с себя неприятный осадок от сна.
— Что-то случилась? — Крона проснулась и коснулась плеча мужа.
Лицо Конрада было бледным, он тяжело неровно дышал, пустым взглядом уставившись вперёд.
Но вся-таки обернулся, стиснул зубы и обнял Крону.
Это всего лишь сон, дурацкий сон. Будь оно неладно!
Слёзы против воли катились по щекам.
— Я не дам тебя в обиду!
— О, Конрад… — вздохнула она.
Но, несмотря на то, что это лишь глупый сон, мысль о нём не давала Конраду покоя. Чтобы прийти в себя, он отправился прямиком к стенам городского здания инквизиции, по той дороге, где во сне уводили несчастную Крону.
Во сне всё было точно так же, вплоть до трещины на окне соседнего дома, хотя Конрад сомневался, ходил ли он когда-нибудь этой дорогой. Сон был на удивление детальный и точный.
«А не могло ли это быть видением?» — потрясла Конрада страшная мысль.
Но неужели её отец способен на это? Вести на казнь собственную дочь?
Конрад тяжело выдохнул. Ему было тревожно, казалось, в груди его бьется загнанная в клетку птица.
А что если это правда? Что если это правда, но Крону ещё можно спасти?..
Или это просто сон?
Как будто воспоминаний плена ему было мало…
Дома Крона встретила Конрада со странным куском пергамента в руке.
— Я не знаю, что это значит, я нашла на столе, когда вернулась в комнату, — смущаясь, проговорила она, — мне кажется кто-то залез в окно и оставил его тут.
Она выглядела растерянной.
На пергаменте были написаны всего два слова.
«Конрад жив»
Чтобы успокоится, Конрад пошёл на рынок. Глупый способ развлечь себя, но он не хотел оставаться один. Один. Наедине со своими мыслями. Нет, нельзя, ни в коем случае.
И пускай ходить на рынок, где одни простолюдины, ниже рыцарского достоинства, Конрад счёл, что это место отвлечёт его лучше, чем что бы то ни было.
Вокруг шумела толпа. Кричали торговцы, праздно бродили зеваки.
И чего там только не было! Мясо, овощи, одежда, сапоги, безделушки, домашний скот.
В клетках кудахчут куры, хрюкают свиньи.
Жизнь идёт полным ходом.
«А Кроне пошли бы такие», — подумал Конрад, с улыбкой глядя на красивые женские сапожки.
И опять его прожгла мысль. Он забыл о чём-то важном.
Ууу, Бетрезен подери, ну что тут сделаешь!
— Конрад?
Он обернулся на голос и увидел лучника со шрамом на щеке.
Смутно знакомого.
Ах, точно. Юстин. Он был в отряде, потом попал в плен.
Но он ли это?
Конрад насторожился, вспомнив наставление Вольфгара. Он не помнил, спасся ли Юстин из плена — не двойник ли?
Юстин же с удивлением разглядывал лицо Конрада.
— Я залечил раны, — догадался о причине подозрительного взгляда Юстин
«Не все. Только те, что на теле», — невольно подумал Конрад, вспоминая о побелевших рубцах.
— Лихо, — присвистнул Юстин, — вчера на тебя ещё страшно было смотреть.
Но вчера… они не встречались с Юстином.
«Конрад жив».
Конечно, двойника ищут среди тех, кто не спасся из плена.
И, возможно, роль сыграло разбушевавшееся воображение, но в этот момент Конраду показалось, что он на мгновение выхватил своё лицо в толпе.
Эта ночь была особенно прекрасной. От равнодушия первых дней возвращения из плена не осталось ни следа.
Конрад проводил мастерский гамбит, при помощи коня, которого отдал на первых позициях. Затем он походил ладьей и использовал особый прием, чтобы сменить ее местами с королем, который стал теперь особенно защищен.
«А если бы ты узнал, что я изучаю магию проклятых, ты бы оставил меня?
— Нет, скорее я бы превратился в страшное чудовище и сжёг бы вместе с тобой Невендаар.»
Было время — они шептали что-то подобное.
Или — будет время.
Конрад не знал, почему эти слова всплыли в его мыслях.
«Я очень хочу, чтобы мои сны не сбылись», — подумал Конрад.
А во сне ему вновь снилась её смерть. Ему снился бездушный вгляд пустых выгоревших глазниц той, что при жизни была для него всем, и как он плачет над её сожжёным телом, проклиная Невендаар и Вольфгара.
Несмотря на всю неприязнь, которая с некоторых пор возникла к тестю, он рассказал ему про свою встречу с Юстином.
— Это очень подозрительно. Возможно, у тебя и правда есть двойник… хотя мне кажется, инквизиции следовало бы поговорить с этим Юстином, — проговорил Вольфгар.
Он явно был не в духе.
— Проклятые грешники, продавшие душу Бетрезену, — многое отдал бы, чтобы Невендаар очистился от этой погани, — прорычал паладин с озлоблением.
«Если он узнает, что его дочь ведьма, он убьёт её не задумываясь», — думал Конрад, видя это искажённое ненавистью лицо.
Как же спасти Крону?
Конрад невольно, тут же устыдившись собственной мысли, пожелал Вольфгару погибнуть в ближайшем сражении.
«Отец, который способен так хладнокровно вести свою дочь на казнь, не заслуживает жизни», — думал Конрад.
Хоть бы это был сон, а не видение…
Когда Конрад вернулся домой, Крона уже спала.
Она так и не заметила записки, которую кто-то, как и вчера, оставил на столе.
«Приходи к пруду, где мы гуляли в тот вечер, когда мы срывали розы, моя лебёдушка. Конрад»
Конрад почти пришёл в ярость.
Так вот зачем эти проклятые ублюдки выпрашивали всё про их отношения!
Они использовали их!
Это… наверное, пруд возле которого он сделал признание. Срывал розы… ха.
Неважно.
Он загонит этому поганцу меч в глотку.
— Кро… ты?! — фигура возле пруда попятилась назад.
Вот оно. Как в зеркало смотришь. Собственное лицо.
Только раны не залеченные, уродливой кровяной коркой запекшиеся на лице.
— Никто не смеет трогать мою жену! — закричал Конрад, обнажая меч.
Двойник зло расхохотался.
— Твою жену?!
Конрад оскалился, слыша насмешку в вопросе.
— Твою жену?! — повторил двойник.
— Да, блядь, Крону, — рыкнул Конрад.
— А-ха-ха! — продолжал смеяться двойник.
Но Конрад внезапно почувствовал, что двойнику было не смешно.
Это скорее было похоже на истерику.
— А что же, свою клоунессу забыл?
Конрад застыл с обнажённым мечом в руке.
— Твою клоунессу, что сгорела на костре? Думаешь, ты узнал обо мне, а я не могу узнать о тебе, Данар? Или, может, имя Мидредэль тебе скажет больше?
Данар. Ученик мага, который полюбил девушку. Алкима — живая девушка с рыжими волосами и веснушками. Лучшая. О Алкима. Алкима. Алкима.
Смеющая Алкима. Любимая Алкима. Испуганная Алкима. Сгоревшая Алкима.
Вместе с ней он стал изучать проклятых, после её смерти он ушёл в сектанты.
Мидредэль
Он стал демоном, чтобы все виновные в смерти Алкимы сгорели в адском пламени.
Воспоминания хлынули потоком, заставили скорчиться в агонии и скинуть оболочку, давшую брешь.
Как он ни пытался убедить себя, что он Конрад, чтобы убить Вольфгара и отомстить за Алкиму, он не смог запереть эти воспоминания достаточно надёжно.
— А, вот ты какой на самом деле, урод, — прорычал тот. Настоящий.
Ну да. Вот она — его настоящая сущность. Уродливый серый демон с когтистыми лапами.
Мидредэль сходу не мог привыкнуть осознавать себя самим собой, а не Конрадом, которым он заставил себя быть, обманув не только других, но и себя.
— Сдохни, — Конрад кинулся на него с мечом и тут же взревел от боли, зажимая сломанную руку.
Не ожидал? Мидредэль шагал на рыцаря, желая нанести второй удар, а рыцарь только пятился.
Жалковат тот, кем недавно он был сам.
«Алкима. Эти ублюдки сожгли тебя.»
Демона передёрнуло от ненависти.
Второй, третий удар.
Сдирать кожу живьём, рвать её в тонкие лоскуты, раздирать тело.
Мидредэль был неутомим. Конрад уже испустил дух, а демон продолжал рвать его плоть. Содрал лицо, которого Конрад был и сам недостоин.
«Как он смел назвать Алкиму клизмой! И я носил его лицо?!»
Мидредэль не успокоился, пока не разодрал тело на кровавые куски и, сломав грудную клетку на лишённом конечностей туловище, не вырвал сердце. Его он раздавил в когтистой лапе, и оно хлюпнуло. Кровь потекла вниз по рукам — и только тогда приступ ярости Мидредэля стих.
Позже демон сжёг тело, которое могло выдать его, и вновь надел лицо Конрада.
Как только он принял этот облик, он не выдержал и закричал.
От боли, отчаяния.
От истины.
Ах, как приятно было бы убить Вольфгара, считая, что это не месть и даже не служение Бетрезену, а спасение своей возлюбленной. И счастливо обманываться, что Алкиму зовут Крона и она жива.
Но проклятые не достойны покоя.
