Архив:Disciples. Девять жизней
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с сайта Diary.ru, ранее опубликованное ими в Интернете на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Архив:Авторы:Disciples. 2014.
Персонажи: метатель топоров, гномы
— Меня убивали восемь раз! — гордо заявил Радульф. Почесал бороду и приосанился, выпятив пивное брюшко.
Собравшаяся вокруг молодежь смотрела на него с восторгом, и, что греха таить, Радульфу это нравилось.
Из небольшого горного селения, где обосновался Радульф, в последней войне никто, кроме него, не участвовал. И рассказы его слушали с неизменным восхищением, передавая потом из уст в уста. Иногда Радульф даже жалел, что не умеет красиво врать, как другие гномы.
— Первый раз еще в школе. На тренировке по метанию топоров одноклассник промахнулся — и вместо мишени в меня попал.
Радульф тогда даже понять ничего не успел. Летящий в голову топор, хруст ломаемых костей, и уже голова взорвалась тысячей осколков, а мир исчез. Радульф слышал пение небесных валькирий и одновременно ругань преподавателей. Последнее было особенно обидно.
— Потом после Академии. Я тогда еще совсем новичок был, но меня сам Королевский страж, Хрольф, приметил и в отряд пригласил — очень уж ему метатель топоров был нужен. — Радульф пошамкал губами, вспоминая. Хрольф обладал скверным характером, громко матерился и плевал в сокомандников при каждом промахе. И после первого же боя бросил Радульфа в ближайшем городе со словами «нахуй балласт кривожопый». Но слушателям об этом знать не следует: юные еще, молодые, зачем пугать? — И вот иду я в первый свой настоящий бой. Гордостью преисполнен и отвагой, готов живот за отчизну отдать. Тут-то меня орочьи стрелки и подбили.
— Орки? Всего лишь орки? — маленькая Реятта недоверчиво надула губки и хмыкнула.
— Нуу… с ними тролль был. Огроменный! И мне пришлось пожертвовать собой, чтобы отряд спасти.
Радульф вздохнул. У него, стоило только увидеть тролля — здоровенного, вонючего, обмазанного склизской зеленой дрянью, с треснутым черепом, болтающимся на шее — аж ноги подкосились. А уж когда тролль рубанул когтями, вспарывая броню Хрольфа, и наземь полилась кровь, Радульфа просто стошнило. А тут и стрелки орочьи — меткие, твари, — одну стрелу ему в глаз пустили, а другую в горло. Радульф захлебывался кровью, а Хрольф бил его по почкам сапогами и орал: «Вставай и дерись, падаль ебаная, сука орочья!»
— Так я и умер. Меня до города донесли и оставили там — подлечиться. Очень уж Хрольф торопился. Обещал вернуться за мной, вот только не успел.
И хорошо, что не успел. Уходя, Хрольф сказал: «Если выживешь, я тебя найду. И будем тебя всем отрядом трахать, пока яйца не отрастишь, сучка кроворукая». Скверный у Хрольфа был характер.
— Едва воскресили меня, на город нежить напала. Подло, ночью. Их вор наш гарнизон отравил. По счастью, рядом великан горный жил, он-то всех и спас.
А Радульф еще долго не мог заснуть, вспоминая, как яд липкой холодной тиной облепляет легкие, не давая дышать, как трескается, взрываясь зеленым гноем, кожа, и неотвратимо медленно синеют, отмирая, конечности.
Говорили, тех, кто умер недостойной смертью — не в бою — Вотан не берет в свои залы. И это пугало больше всего. Однако Радульфу повезло: его опять воскресили, подлечили и отправили в поход под началом ученого Бертина. Бертин был неплохим лидером, но страшным занудой.
— В походе меня четыре раза убивали. Бертин говорил — затем меня в отряд и взял, что я всех врагов на себя приманиваю.
Бертин вздымал вверх сухонький кулачок и изрекал: «Тебе, Радульф, в залах Вотана, видать, особое место уготовано — смерть к тебе так и бежит. По всем враг промахивается — а тебя бьет. Это тен-ден-ция! Судьба!»
Радульфа разрывал когтями адский Белиарх. Рычал, дышал огненным смрадом в лицо. Пока тот не умер от кровопотери.
Его зачем-то пытала человеческая инквизиция, ищущая какие-то руны. Как будто Радульф мог что-то знать об этом. Как будто, если отрывать щипцами куски плоти, можно вспомнить то, о чем и понятия не имел.
Носферату пил его кровь. Жадно чавкал и с присвистом дышал в шею. Тело немело, словно замурованное в прочный алмаз, сознание плыло, ускользая от мира и ледяных вражеских рук. Когда носферату бросил обескровленное тело оборотню, Радульф уже не чувствовал ничего.
Бертин воодушевленно кивал головой, воскрешал и вел статистику. Подбадривал и снова бросал Радульфа в бой.
Последним стал энт. Гигантское полуразумное дерево, призванное в бой эльфийской магией. Отряд по привычке отступил, оставив Радульфа умирать и прикрывать тыл. Древесные корни впились в тело, разрывая кожу и внутренности, напитываясь влагой. Радульф чувствовал, как они шевелятся внутри, прокладывая кровавый путь сквозь органы и ткани. Когда древесный побег вышел у него через рот, Радульф был еще жив, и долго бессильно дергался, нанизанный на корень, словно праздничный кабан на вертел.
— А потом война кончилась, и меня отправили в отставку.
Молодой кудрявый Лейф старательно загибал пальцы. Подумал и покачал головой:
— Не, это только семь раз. Как тебя в восьмой-то убили?
— Случайно. Демонам как-то удалось подчинить себе одну из валькирий — она-то на меня и напала. Думал, окончательно смерть мне пришла, ан нет — старейшина Ланфрид из нашего села меня нашел да сюда принес. Так я здесь и обосновался.
С тех пор уже десять лет прошло. Десять лет мира и покоя, и ни одной смерти.
— Беда, беда! — на площадь, где сидел Радульф с молодыми гномами, вылетел запыхавшийся старейшина Ланфрид. — Новости из столицы: война началась! С демонами! Нас атакуют!
Юная Реятта потянула Радульфа за рукав:
— Вы ведь нас спасете, да?
Радульф улыбнулся.
— Конечно, дитя. Отступайте. Отводите женщин и детей. Я прикрою. У меня же девять жизней, как у кошки. И еще осталось кое-что в запасе.
Деревня опустела.
Радульф встал на главной площади, вслушиваясь в приближающийся топот демонов. Те шли не таясь, уверенные, что легко захватят маленькую деревушку.
— Ты подарила мне десять лет мирной жизни. Спасибо, — Радульф достал и заботливо огладил давно хранимый свиток — тот самый, что перед последней смертью отнял у демонов. Свиток призвания валькирии. — Пришло время.
Свиток вспыхнул белым и растаял в клубах дыма. Валькирия явилась на зов.
— Время пришло. Залы Вотана ждут тебя. Но сперва...
Радульф улыбался. Из всех смертей эта будет, определенно, самой героической. Жаль, про нее он уже никому не успеет рассказать.
