Архив:Disciples. Близнецы
Внимание! Данная страница представляет собой творчество авторов с сайта Diary.ru, ранее опубликованное ими в Интернете на общедоступном сайте в некоммерческих целях и сохраненное с целью реализации открытого доступа к знаниям. Список авторов данного произведения или статьи приведен на следующей странице: Архив:Авторы:Disciples. 2014.
Персонажи: Бесшумный Убийца, Дагар, Крона
Он может пройти по центральной улице столицы в полдень, когда торговцы ещё не устали громогласно зазывать покупателей, когда школяры покидают унылые стены своих учебных заведений, радуясь ненадолго возвращенной свободе. Мимо, четко печатая шаг, пройдут солдаты на смену караула, и краснощекий паладин будет рычать на них, незаметно утирая капли пота со лба. В этой толкающейся, упирающейся толпе, среди этих кричащих друг на друга людей, никто не коснется его локтем, не задет случайно, а все взгляды будут отведены в сторону. Как будто его, Бесшумного Убийцы Империи, и нет здесь, на залитой ярким солнцем площади, как будто он подобен баньши или призраку, не нашедшему успокоения даже в могиле.
Убийца может подойти к любому прилавку, выбрать самую дорогую вещь и небрежно кинуть купцу мелкую монету. Даже самый прожженный и алчный торгаш не притронется к ней — лишь осенит себя защитным знаком Всевышнего.
Надменные инквизиторы, не боящиеся осуждать действия Императора, и наглые в силу неопытности охотники на ведьм предпочитают уступать ему дорогу, старательно пряча настороженные взгляды и незаметно сжимая оружие под полами плащей.
И хотя многие чувствуют странный холодок при встрече с Бесшумным Убийцей, все предпочитают увидеть его здесь, при свете дня, когда маска напоминает о карнавале, а одежда смахивает на лохмотья нищего. Днем ещё можно убедить себя, что его внимательные глаза высматривают в толпе настоящего преступника, можно задушить тихие голоса совести и ужаса в своей голове, вспоминая все мелкие грешки. В толпе можно убедить себя, что все россказни о трупах вельмож с выпученными от ужаса глазами и прокушенными в страшной агонии губами, найденных за закрытыми дверями спален — не более чем фантазии пьянчуг из ближайшей таверны. Можно не вспоминать все те байки — о том, что каждый из Убийц заключил договор с Безплотной, иначе как объяснить их тягу к ядам и странную меткость ночью. Что маски они носят, пряча под ними свои изуродованные из-за вечных алхимических опытов лица. Что Убийц всего лишь несколько человек — поди узнай, кто на самом деле носит костюм. И вообще они не люди. Иногда во время особенно разгульной попойки можно даже расхрабриться и высказать мысль, что, мол, совсем Император — Да хранит его Всеотец! — одряхлел, из ума выжил, раз доверяет такому дьявольскому отродью.
Это всё можно позволить себе днем, но никак не ночью.
Убийца плывет сквозь толпу людей и кривит губы в привычной ухмылке. Он знает все эти страхи, чует внутреннюю дрожь крестьян и показное равнодушие аристократов. Иногда он позволяет себе пошутить, пристально наблюдая за кем-то и забавляясь нарастающей паникой своей жертвы.
Но чем ближе он подбирается к окраине города, тем меньше Убийца обращает внимание на толпу. Он привычно замедляется, сворачивает в небольшие переулки и бесшумно скользит вдоль покосившихся старых домов с дырявыми крышами.
Убийца легко преодолевает крепостную стену, тенью растворяется среди невысоких кустов и чахлых деревьев. Его движения всё так же точны и верны, а его сердце привычно убыстряет свой бег.
Пять лет прошло, но даже одной мысли о ней хватает, чтобы снова превратить Убийцу в того стеснительного паренька, единственным достоинством которого было умение метко стрелять из лука.
Он подкрадывается к небольшому фермерскому домику, забирается и затаивается на крыше хлева. Он ждет в полной неподвижности, он слишком привык находиться в засаде.
Тихо скрипит дверь, и на пороге появляется молодой мужчина. На его плечах сидит хохочущая девчушка лет четырех.
Пять лет прошло, но Убийца все ещё вздрагивает при виде его лица.
Своего лица.
Он жадно рассматривает каждую линию, запоминает новые шрамы, подсчитывает морщины в уголках глаз, когда фермер улыбается и подбрасывает в воздух свое дитя. Неужели у него нос с небольшой горбинкой? И как Убийца мог забыть о разноцветных глазах? Он старается сохранить в памяти и смех, напоминает себе, как это делаться.
Убийца походя отмечает новые заплатки на локтях потрепанной рубашки. Его не интересуют такие банальные вещи. Он слишком хорошо знает, как хрупка плоть, как легко время оставляет свои разрушительные следы, но сейчас это неважно. Убийца уже больше никогда не посмотрит в зеркало, не снимет полностью ткань маски, ставшей его второй кожей, но он — счастливчик в отличие от прочих учеников Гильдии. Его близнец — его зеркало, ожившая мечта, что порой тревожит сны ночью, и вместе с тем мучительная иголка в мозгу, зудящая вечным «А что, если?..»
Что, если бы враги Империи обитали только за её границами?
Что, если Инквизиция была бы истинным, терпеливым и всепрощающим орудием Всевышнего в Невендааре?
Что, если бы сердца людей не покорялись так просто блеску монет и желаниям плоти?
Что, если бы Крона не умела различать их так хорошо — хотя они с братом вводили в заблуждение своим сходством даже родителей?
Что, если бы его близнеца, сына бедного фермера, не обуяла дикая жажда денег?
Что, если бы их дядя не научил своих племянников охотиться с луком?
Что, если бы он не прикрыл своего брата?
Убийца помнит горячий горький шепот Кроны в тени стены этого самого дома.
— Я не смогу, понимаешь, Конрад? Я…
А. Точно. Конрад.
Так его звали.
Он помнит хрупкие ладошки, из-за бессилия сжимающиеся в кулачки. Дочь солдата, потерявшего на одной из бесчисленных войн левую руку и разум, Крона ненавидела все, связанное с войском Императора. Никогда она не приветствовала игривым смехом гордых своим первым мечом оруженосцев, никогда смущенно не опускала взгляда при встрече с паладинами.
В тот момент ему хотелось обнять её, погладить выбившуюся из-под платка прядку темных волос, утешить, шепча на ухо мягкие успокаивающие слова. Вот только он не был Дагаром, не был своим близнецом.
Ему никогда не снились боевые походы, он не представлял себя в новых доспехах.
Ему нравилась неспешная жизнь на ферме, нравилось просыпаться, выходить на крыльцо дома и смотреть, как медленно небо окрашивается алым.
Ему нравился запах лошади, когда он стирал с её шкуры снег и ласково трепал холку.
Ему нравилось наблюдать, как постепенно наливаются силой зеленые побеги на полях.
Ему нравился запах мёда и сердитое гудение пчёл, пока он осторожно доставал соты из ульев.
Он променял всё это на непредсказуемый путь солдата, когда в деревню пришли за новобранцами.
Надо было лишь обмануть брата и запереть его в подвале, надеть его одежду и так же нагло улыбнуться, смотря в суровые глаза командира столичного отряда.
Он знал, что родители его не узнают, а та, единственная, кто могла указать на ошибку, будет молчать, склонив голову.
Конрад, со временем забывший свое имя и лицо, всегда понимал, что несмотря на всю схожесть она никогда не полюбит его. Не менее ясно он знал, что Дагар никогда бы не выслушал её, и только бы смеялся, упрекая в излишней мягкости.
— Да брось, ну что с того? — с уверенностью влюбленного и любимого заявлял Дагар, снисходительно хлопая брата по спине. — Повоюю, заработаю денег, вернусь, Крона и забудет обо всем.
И так же, как она, Конрад бессильно сжимал кулаки от ярости.
Не забудет.
И быть с убийцей не сможет.
Из воспоминаний его вырывает скрип двери. Убийца любуется ладной фигуркой женщины, полными новой грацией движениями. И только темная прядь волос, как раньше, падает на лоб.
Женщина смеется и притворно ругает мужа за неосторожность. Тот аккуратно ставит девочку на землю и бросается в погоню за женой, обещая ужасную месть. Их дочь вопит от восторга.
Убийца закрывает глаза, стараясь запомнить домашнюю сцену как можно лучше. Он соскальзывает с крыши, крадется к задней стене дома, аккуратно приоткрывает окно и кладет на стол небольшой мешочек с деньгами. Его родственники уверены, что он погиб, а деньги — это плата Императора за их горе.
Иначе стать Бесшумным нельзя — надо порвать все связи.
Убийца направляется назад, в душный город.
Мысленно он улыбается.
Такие редкие моменты убеждают его, что он всё-таки не ошибся и все сделал верно. Что не зря прошел путь от обычного лучника до самого неуловимого и опасного воина Императора.
И все те жизни, что он забрал своими кинжалами и ядом, стоят знания того, что где-то на ферме смеется Крона и счастливо целует мужа, шепча ему на ухо «Конрад».
