Подмосковные вечера (песня)

Материал из ALL
Перейти к: навигация, поиск

()

Владимир Трошин исполняет спасенную им песню – «Подмосковные вечера». Запись с музыкального вечера, посвящённого 75-летию композитора В. П. Соловьёва-Седого. 1982 г.

()

ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА - ГЕОРГ ОТС

()

Подмосковные вечера – поет Муслим Магомаев. Фрагмент концерта Муслима Магомаева в к/з"Олимпия" (Париж) 1969 г.

()

«Подмосковные вечера» - Группа КВАТРО. Концерт "КРЕМЛЕВСКАЯ ТАЙНА" в Государственном Кремлевском Дворце в сопровождении симфонического оркестра Москвы "Русская Филармония"- 11 декабря 2012 года

()

Подмосковные вечера (на японском языке) - Frank Nagai

()

Midnight In Moscow - инструментальная версия в исполнении Kenny Ball and his Jazzmen, ставшая международным хитом в 1962 году

«Подмосковные вечера» — советская эстрадная песня.

Авторы:

Это одна из самых известных мелодий мира; по количеству исполнений песня занесена в книгу рекордов Гиннесса[1][2].

Музыка родилась в 1953 году; стихи — в 1955 г.

Началось всё с мелодии, которую сочинил В. П. Соловьев-Седой летом 1953 года на даче в Комарово[1] возле Ленинграда и потому получившую название «Ленинградские вечера»[2][3]. Сочинил и отложил. Мелодия, придуманная Соловьёвым-Седым, ему самому не понравилась, и он поместил ноты с глаз долой — в дальний угол нижнего ящика дачного стола[2].

И песня наверняка оказалась бы просто выброшенной (или случайно найденной потомками), если бы не… Первая летняя Спартакиада народов СССР, которая должна была пройти в Москве с 5 августа по 16 августа 1956 года, а к этому событию готовились серьезно, руководящими органами даже решено было снять документальный фильм о лёгкой атлетике под названием «В дни спартакиады»[2]. К фильму требовались музыкальные заставки. Для создания соответствующей музыкальной формы были приглашены композитор Соловьёв-Седой и поэты Матусовский[1][4] и Ласкин.

Работа над фильмом началась загодя. Фильм должен был рассказать о значении спорта в СССР на примере Спартакиады, ее подготовке и проведении (режиссеры В.Бойков, И.Венжер)[5].

Лихо взявшись за дело, авторы написали две бодро-строевые песни для хора и одну лирическую — строевые песни предназначались для сопровождения сцен борьбы за призы и победы, а лирическая — для сцен отдыха спортсменов. Собственно, новую лирическую песню композитор не стал сочинять — он решил использовать свою давнюю мелодию, ту самую, что ему самому не нравилась и которую он отложил подальше, а может, и собирался вообще выбросить. Единственное творческое изменение — «Ленинградские вечера» преобразились в «Московские»[2], поскольку Спартакиада планировалась в Москве. Выяснив у композитора, что будущую песню готовят как забракованную (в надежде лишь на гонорар как за творческую неудачу), Матусовский на эту мелодию «состряпал» слова (именно «состряпал» — с рифмой движется — слышится, явно не рассчитывая на длительную историю песни). Лирическая песня для документалки про спартакиаду была готова. Исполнить лирическую песню было предложено выдающемуся артисту Марку Бернесу. Тот, не имея ничего против музыки, о словах выразился довольно прямо: «Ну, и что это за песня, которая слышится и не слышится? А что это за речка — то движется, то не движется?»[2], на что известный шутник Соловьев-Седой ответил: «Да нормальная гениальная песня»[1].

Композитор тогда пошутил, явно не предполагая собственную прозорливость. Это уж потом время всё расставило по своим местам.

А тогда дело кончилось тем, что Бернес от этих «двигающихся-недвигающихся вечеров» отказался[2], и на запись пригласили другого певца, солиста Большого театра Евгения Кибкало — он и исполнил песню в академической вокальной манере. Прослушав запись, высокая комиссия пришла к выводу о ее непригодности, решено было считать песню авторской неудачей — что ж, всякое ведь бывает. И композитор с такой оценкой сам согласился.

Зато хоровые песни были отмечены как вполне пригодные.

Собственно, вся музыкальная работа к этому сроку была почти завершена, — оставалось только что-то дозаписать. На эту дозапись — солировать с хорами — был приглашен артист Московского художественного театра Владимир Трошин[2]. Будучи драматическим артистом, он прославился и как певец эстрадных песен; он не обладал академической школой исполнения, но его задушевная манера, — в которой работали и многие другие эстрадные певцы времени — пользовалась огромной популярностью. Владимир Трошин зрителями воспринимался часто даже не как драматический актер, а как эстрадный певец.

Позже Владимир Трошин вспоминал (по всей видимости, рассказывая эту историю через много лет, В.Трошин несколько ошибся: дело происходило не в 1955 году, а в 1956, когда спартакиада уже прошла и фильм о ней был снят — оставалось лишь дозаписать музыкальную часть):

В 1955 году меня пригласили на Центральную студию кинохроники в Лихов переулок для озвучивания двух песен к фильму о Спартакиаде народов России. Мне нужно было спеть их с мужским хором. Приехал я на студию в момент, когда там прослушивали дубли с записью незнакомой мне песни. Включили магнитофон, и я слышу, что поёт Женя Кибкало, поёт красиво, как он умел это делать:

Не слышны в саду даже шорохи.
Всё здесь замерло до утра…

Послушал и спрашиваю у Василия Павловича Соловьёва-Седого, который рядом сидел:
— А это что за песня?
— Дрянь песня, — отвечает. — Не получилась она у меня. В корзину пойдёт…

— Как в корзину? Мне кажется, песня очень даже хорошая. Быть может, попробовать исполнить её не открытым вокалом, а мягко, лирично…[1]

Дальше Трошин вспоминал, как с трудом уговорил Матусовского и Соловьева-Седого попробовать на эту песню его. Те только отмахивались, но артист, судя по всему, их «достал»… Пришлось уговорить оркестр еще раз исполнить эту уже наверняка набившую оскомину мелодию, а Трошина — дабы его не убили и не растерзали уже замученные к этому времени оркестранты — посадили за ширму, где он и записал песню про песню, которая «слышится и не слышится»…

Комиссия прослушала запись Трошина — и к полному удивлению авторов, ее приняла. Однако фильм-то был уже к этому времени почти готов. Вставленная песня была в нем дана, но смекшированно, как бы фоном[1].

Фильм «В дни спартакиады» особым успехом у зрителя не пользовался. А вот песни решено было перезаписать для Всесоюзного радио, для чего и был туда вызван артист Владимир Трошин — так тогда было принято: чтобы песни не пропадали, их перезаписывали и пускали по радио[1]. Так произошло и с этими песнями. Однако речь шла о записи лишь хоровых исполнений, а про песню, которая «то слышится — то не слышится», уже и думать забыли. Но певец настоял на своем. И все-таки добился разрешения на запись понравившейся ему и не понравившейся всем остальным песни.

Песня в исполнении В. Трошина прошла в радиоэфир, и это стало началом ее славы. Слушателям она нравилась[3], и песню ставили — пожалуйста, жалко, что ли.

Жизнь тем временем двигалась вперед.

В конце июля следующего, 1957 года, в Москве проходил VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, в рамках которого был предусмотрен международный конкурс песен. Композитор Соловьёв-Седой и поэт Евгений Долматовский представили туда свое произведение — песню «Если бы парни всей земли» в исполнении Марка Бернеса. Песня была «правильная» — за мир во всем мире и по всем пунктам соответствовала советской государственной политике и требованиям КПСС. А в концертных залах исполнялись и другие песни, в том числе и «Подмосковные вечера». Песня «Если бы парни всей земли» была оценена должным образом и на должном уровне. И композитор Соловьёв-Седой получил Большую Золотую медаль. Только к своему полному изумлению… — за песню «Подмосковные вечера»[1][2][4].

Как и почему это произошло, теперь трудно сказать. Возможно, кто-то из начальства попросту что-то перепутал, а может быть всё еще проще: перепутала название машинистка, печатавшая материалы. Тем не менее вся призовая документация была выписана на «Подмосковные вечера». А раз песня «Подмосковные вечера» была признана и оценена, ее надо было незамедлительно всюду исполнять, что и было сделано.

Но это было лишь началом триумфа песни, ее подножием, можно сказать. Дальше произошло вот что.

Ван Клиберн (рука под головой) и В. П. Соловьев-Седой (за роялем)

В марте — апреле 1958 года проходил Первый Московский международный конкурс им. П. И. Чайковского, на котором молодой американский пианист Ван Клиберн (Harvey Lavan «Van» Cliburn Jr.) получил первую премию (а это 25000 рублей) и золотую медаль. Победителя чествовали по всем правилам, его принимали на высшем уровне, он встречался с советскими музыкантами в Москве и Ленинграде, и на одной такой встрече в Ленинграде композитор Соловьев-Седой, будучи не совсем трезвый[2] — что с ним регулярно случалось, — сыграл мелодию своих «Подмосковных вечеров», которая, судя по всему, приглянулась молодому талантливому американскому музыканту. И однажды на одном из своих московских концертов Ван Клиберн исполнил мелодию «Подмосковных вечеров» в своём фортепианном изложении[1][4].

С этого момента песня уже не сходила с эстрадных сцен. Успех оказался огромным. Пожалуй, только один человек не признавал ее славы и считал мелодию песни примитивной и не заслуживающей внимания — это ее автор, композитор Василий Павлович Соловьев-Седой.

С конца 1950-х годов песня стала такой популярной, что ее запели повсеместно[4] — и со сцены, и в кругу компаний.

Уже в 1960-е годы песня «Подмосковные вечера» входила в репертуар нескольких советских певцов.

В 1964 году в Италии, на песенном конкурсе «Неаполь против всех» (Napoli contro tutti), где в течение тринадцати недель на сцене театра «Делле Витторио» шло соревнование лучших песен мира и знаменитых неаполитанских песен, в том числе — в исполнении Марио дель Монако, Джильолы Чинкуетти, — лауреатом стал, заняв второе место, советский певец Анатолий Соловьяненко с исполнением песни «Подмосковные вечера» (на итальянском языке: «Le serate a Mosca»)[4][6][7].

В 1964 году в Москве открылось новое радио — «Маяк»; мелодия песни «Подмосковные вечера» стала позывными сигналами этой новой радиостанции[1].

()

Мультфильм «Песня летит по свету»

В 1965 году по песне был снят мультфильм «Песня летит по свету» (режиссёр Анатолий Каранович). В мультфильме, кроме русского текста песни, звучат фрагменты переводов на другие языки.

Название песни стало настоящим брендом. Чего только ни носило название «Подмосковные вечера» — одеколон, духи, конфеты… По этому поводу поэт Михаил Матусовский даже придумал ироничный стишок, как «скупал он в городе мыло, пудру etc…» (эт сетера — по-русски: и т. д.) — всё под названием «Подмосковные вечера», а заканчивался стишок словами: "Если б знали вы, как мне дороги «„Подмосковные вечера“» — все товары стало модно называть «Подмосковными вечерами». Когда в 1967 году Соловьеву-Седому исполнялось шестьдесят лет и в Ленинградской филармонии официально отмечался юбилей композитора, поэт Михаил Матусовский специально на празднество прибыл из Москвы в Ленинград с солдатским вещевым мешком, в который сложил подарки: мыло «Подмосковные вечера», пудру, одеколон, духи, конфеты, сигареты и все — «Подмосковные вечера»[8]. Тогда же он зачитал и придуманный веселый стишок про все эти предметы.

В 1980 году Всемирная служба Московского радио на английском языке решила выяснить, какие из русских песен слушатели разных стран считают самыми популярными в мире. Определить надо было три самые популярные мелодии. Жители Австралии, Англии, Африки, Юго-Восточной Азии, США, Канады и многих других стран назвали: «Катюша», «Калинка» и «Подмосковные вечера»[1]. Причем, по некоторым данным, именно песня «Подмосковные вечера» стала лидером, а всемирно известная «Катюша» заняла лишь почетное второе место[2].

Мемориальная табличка на стене дома № 25/15 в переулке Сивцев Вражек в Москве

Существует множество аранжировок песни в различных жанрах. Известный джазмен Кенни Болл (Kenny Ball) еще в 1961 году перед отлетом в Лондон случайно услышал по радио песню в исполнении венгерского ансамбля и, не уловив названия, тут же набросал мотив на обороте авиабилета[4], впоследствии переложив в джазовую версию. Это было лишь первым переложением песни; вскоре их стало множество — причем на разных языках.

В 1990 году умер поэт Михаил Матусовский.

Через несколько лет на доме, где он одно время жил и работал и именно там сочинил текст знаменитой песни (конструктивистский дом по адресу переулок Сивцев Вражек № 25/15 в Москве; затем поэт переехал в другой район и жил на ул. Черняховского), была установлена памятная доска[9].

И ныне песня — в различных жанровых видах — продолжает свою жизнь в исполнении следующих поколений певцов.

Источники