Мария Сергеевна Суровщикова-Петипа

Материал из ALL
Версия от 17:41, 6 февраля 2017; Лаврентия (обсуждение | вклад) (Конец)

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск
Мария Петипа с детьми

Мария Сергеевна Суровщикова (15 [27] февраля 1836 года, Новочеркасск ? — 4 [16] марта 1882 года, Новочеркасск[1][2] или Пятигорск[3]) — знаменитая русская балерина Петербургской императорской труппы.

Была супругой выдающегося балетмейстера Мариуса Петипа, мать танцовщицы Марии Мариусовны Петипа.

Биография

Учеба

Мария Сергеевна Суровщикова, как и большинство артистов своего времени, аристократической родословной похвастать не могла — была внебрачной дочерью шляпницы[4].

Еще девочкой она была отдана в Петербургское театральное училище — школу-пансион, где дети жили и учились на казенный кошт, — педагог Дарья Сергеевна Лопухина[5]. Вышла впервые на сцену императорского Петербургского театра ещё воспитанницей училища, а в четырнадцатилетнем возрасте покорила зрителей и театральных критиков исполнением вальса с однокашником Григорием Васильевым[3]. Сразу стало ясно: появилась новая балетная звезда.

Среди педагогов юной Марии Сергеевны оказался занимавший амплуа первого танцовщика Петербургской императорской труппы, прибывший из Франции еще в 1847 г. Мариус Петипа. Талантливая ученица ему очень нравилась, он проводил много времени, занимаясь с ней дополнительно и даже не пытался скрывать от окружающих и дирекции свои чувства, галантно ухаживая за дамой своего сердца[6].

Приход на сцену

По окончании театрального училища в 1854 году Мария Сергеевна Суровщикова принята в штат в петербургской балетной труппы[1].

Замужество

И вскоре вышла замуж за первого танцовщика той же труппы Мариуса Петипа. Сам будущий прославленный балетмейстер писал в мемуарах: «В 1854 году я сочетался браком с девицей Марией Суровщиковой, грациознейшей особой, которую сравнить можно было с самой Венерой».

Вот такие слова посвятил ей Мариус Петипа.

MSPetipa8dc05b2e66f0.jpg

Надо заметить, что грациозность и пленительность молодой балерины отмечалась многими современниками[3][7].

Еще через несколько лет, получив отпуск в Петербурге, семейная чета Петипа отправилась на трехмесячные гастроли в Европу. В Париже и Берлине выступления Суровщиковой-Петипа пользовались большим успехом[8]. Через некоторое время они совершили ещё гастрольные поездки. В 1861—1862 семейная пара совместно гастролировала в Риге, Берлине, Париже[1].

Дебют Марии Суровщиковой на сцене Парижской оперы прошел 29 мая 1861[7] в балете «Рынок безвинных» (Le Marché des Innocents). Критика восхищенно писала о Марии Суровщиковой: «Она действительно русская. Она не стремится ни к прекрасным классическим эффектам французского стиля, ни к теплой и сильной фантазии Италии, ни к испанской ярости. Она — восхитительный каприз, когда-либо существующий между беспечным безумием и изящной меланхолией, странная смесь, символизирующая ее славянский дух» (‘She is truly Russian. She aspires neither to the fine classical effects of the French style, nor the warm and powerful fantasy of Italy, nor to a Spanish fury. She is a delightful caprice, ever floating between a heedless folly and a graceful melancholy, a strange mixture resulting from her Slav character.’)[9]. Для гастролей в 1862 году Мариус Петипа специально для своей жены поставил балет Le Diable à quatreСумбурщица»), спектакль состоялся в Париже 20 июня, а Мария Суровщикова-Петипа имела шумный успех и выступала в нем до 30 июля 1961 года, больше месяца[10].

В 1863 году она повторила программу в Берлине[7].

Соперничество

()

Абсолютный слух о Марии Суровщиковой и Марте Муравьевой

На Петербургской сцене Петипа-Суровщикова соперничала с другой танцовщицей Марфой Николаевной Муравьевой, пришедшей на сцену четырьмя годами позже ее — в 1858 году: эти две прекрасные балерины разделили балетную публику Петербурга на два враждующих лагеря: одни симпатизировали Муравьевой, другие были очарованы Суровщиковой, о чём подробно рассказывается в балетных хрониках[11].

Две балетные звезды в одних спектаклях встречались редко: Марфа Муравьева была исполнительницей первых партий в постановках А.Сен-Леона — в то время главного балетмейстера Петербургской императорской труппы, тогда как Мария Суровщикова-Петипа представляла интересы собственного мужа, первого танцовщика труппы и начинающего балетмейстера, и выступала в первую очередь в его балетах.

Каждая новая роль обеих балерин рождала у критики целые бои: одни восхваляли одну артистку, другие, естественно, другую. Необходимо пояснить значение балетных представлений в то время — в середине 19 столетия русскому балету в жизни «приличного» столичного общества отводилась роль, сравнимая с сегодняшним положением футбола или рок-групп: полные аншлаги собирали не стадионы, а театральные залы. А зрители, вполне искушенные знатоки «в области балета», — прямо как нынешние фанаты футбола и рок-групп, — с легкостью улавливали разницу в исполнительском искусстве кумиров балетной сцены.

Сохранились воспоминания С. Н. Худекова: имена обеих балерин стали буквально олицетворением русского балета и даже упоминались в веселом водевиле «Девять невест и ни одного жениха» (возможно, опечатка: имелась в виду оперетта Ф.фон Зуппе «Десять невест и ни одного жениха», русский перевод Н. И. Куликова, премьера на сцене Александринского театра состоялась 6 мая 1864 г.[12]), шедшем в Александринском театре, там пелось:

Муравьева, Петипа
Не пропляшут это па!

Поклонники Марии Суровщиковой-Петипа обиделись, что их кумира поставили на второе место и потребовали такой переделки:

Петипа и Муравьева
Не пропляшут па такого.

Дело кончилось тем, что двустишие исполнялось дважды — в двух вариантах[3].

Л. Д. Менделеева-Блок отмечала, что Мария Петипа-старшая и Марфа Муравьева — «две крайности танца, две равные в славе звезды русского балета, до конца века ориентировавшие в том или другом направлении последующие поколения»[3]. Более того, талант двух выдающихся танцовщиц оказался столь примечателен, что впервые у администрации императорских театров появилась идея отказаться от приглашения на Петербургскую сцену дорогостоящих европейских балетных звезд: в 1862 году с этой инициативой выступил аж сам директор обер-гофмейстер А. И. Сабуров[3] — это было величайшим признанием отечественного балета.

Инициативе А. И. Сабурова предшествовал огромный успех Марии Петипа в балете «Дочь фараона», в главной партии которого она вышла после отъезда из России Каролины Розати 4 октября 1862 года[3] и выступала с таким изяществом и талантом, что затмила прославленную первую исполнительницу. Обозреватель «Современного слова» писал: «Г-жа Муравьева в главной роли была выше всех похвал; это гора света между всеми бывшими и настоящими хореографическими алмазами. В этом балете проявилась в артистке не только самобытность ее громадного таланта, не только священный огонь в танцах, но даже драматизм в строгом смысле этого слова»[3]. А о восторгах зрителей говорит появившийся стишок — тоже на исполнение Марии Суровщиковой-Петипа партии Аспиччии:

На извозчике ль я еду,
Сяду ль что писать,
Тороплюсь ли я к обеду,
В карты ли играть,
В переулке ль, средь салона…
День ли, то ли ночь…
Всё в уме Дочь фараона,
Фараона дочь[3].

В 1864 году свой ход сделала Марфа Муравьева, исполнив партию Царь-девицы в новом балете А.Сен-Леона «Конёк-Горбунок» — этот балет имел столь шумный успех, что на многие годы привнес в балетную труппу стиль «а ля рюс», в котором был поставлен. В ответ на успех соперницы Мария Петипа 31 января 1865 года тоже вышла в дивертисменте той же стилистики — танце «Мужичок» на музыку трепака. Успех дивертисмента «Мужичок» сравнялся с успехом балета «Конек-горбунок», а критик и поэт Виктор Буренин возносил поднятие этим танцем всего русского духа и патриотизма, так что «тысяча патриотических сердец билась столь громко, что … заглушала оркестр»[3].

Суровщикова-Петипа М. С. — концертный номер «Мужичок», вызвавший активное неудовольствие российской демократической критики

Правда, тут необходимо заметить, что этот псевдорусский стиль, получивший впоследствии название «Развесистая клюква», вызвал полнейшее неприятие нового нарождающегося класса — разночинцев. В результате поэт Н. А. Некрасов, певец разночинной народно-демократической лирики, отразил этот танец Марии Сергеевны в стихотворении «Балет» (1865 — начало 1866, стихотворение построено как разговор поэта с музой — на ты Некрасов обращается не к балерине, а к Музе, образы которых постепенно сливаются):

На конек ты попала обычный -
На уме у тебя мужики,
За которых на сцене столичной
Петипа пожинает венки,
И ты думаешь: "Гурия рая!
Ты мила, ты воздушно легка,
Так танцуй же ты «Деву Дуная»,
Но в покое оставь мужика!..[13]

Балет «Дева Дуная» был упомянут как романтическое произведение, не имеющее никакого отношения к проблемам суровых реалий. Фразу На уме у тебя мужики не следует понимать в сегодняшнем контексте: по тому времени мужиками называли не всех особей мужского пола — слово мужик обозначало социально низкий тип в сословной иерархии российского общества и было равнозначно слову народ в его сегодняшнем понимании. Негодование Некрасова было обращено к моде на лубочный стиль «псевдорусскости», воцарившийся на русской балетной сцене в середине XIX столетия после феноменального успеха балета «Конёк-горбунок» в постановке французского балетмейстера Артура Сен-Леона в Петербургском Большом театре в 1864 году.

Но к этому времени Марфа Муравьева покинула сцену, выйдя замуж за предводителя дворянства Санкт-Петербургского уезда, офицера императорской армии господина Н. К. Зейферта[11].

На этом закончилось соперничество двух выдающихся танцовщиц.

Развод

В течение полутора десятка лет, 1854—1869 гг., Мария Суровщикова-Петипа была женой выдающегося балетмейстера Мариуса Петипа[14]).

Прожив вместе 15 лет, супруги приняли решение разъехаться. Петипа вспоминал в мемуарах: «В домашней жизни недолго могли мы ужиться с ней в мире и согласии. Несходство характеров, а может быть, и ложное самолюбие обоих скоро сделали совместную жизнь невозможной»[8].

Что послужило причиной разрыва, когда, казалось бы, муж и жена прекрасно дополняли друг друга — он ставил для нее балеты, в которых она прославилась сама и прославляла работу мужа, — сказать трудно.

Через сто лет, в 1965 году был снят художественный советско-французский фильм «Третья молодость», посвященный памяти Мариуса Петипа, и авторы нашли причину развода в характере самой балерины, что высказала в интервью актриса Марианна Стриженова (она исполнила в фильме роль жены Гедеонова): «Талантливая балерина была несколько эгоистичной и хотела блистать на сцене одна, Суровщикова не могла найти настоящего творческого контакта с мужем. Находясь за границей на гастролях, она не пожелала вернуться в Россию. А Мариус, нашедший вторую родину на русской земле, снова занялся любимой работой»[15]. Это мнение — абсолютная советская патриотическая чушь. Не было никакого нежелания у Марии Сергеевны не возвращаться в Россию, она и умерла-то в России. А разводы происходят по совсем иным мотивам.

После этого, в том же году, Мария Сергеевна уехала, оставив и Петербургскую императорскую сцену, и сам Петербург тоже в 1869 году.

А Мариус Иванович нашел другое семейное счастье — его избранницей стала тоже балерина Петербургской императорской труппы Любовь Леонидовна Савицкая, дочь знаменитого драматического артиста Леонида Львовича Леонидова[14][16]. Тем не менее, церковный брак между Петипа и Суровщиковой-Петипа не расторгался, поскольку это требовало больших трудностей[3].

Конец

Уже после отставки, в начале 1870-х годов, дирекция императорских театров предлагала балерине вновь вернуться на сцену. От балета она отказалась; правда, попробовала дебютировать на драматической сцене, но эти выходы успехом не увенчались[3]. Она полностью закончила артистическую деятельность. Узнав о ее уходе из Петербургской труппы, Марию Суровщикову-Петипа настойчиво приглашали самые знаменитые театры эпохи — и Парижская Опера, и Венская Королевская опера, и Берлинский Королевский театр, а из Нью-Йорка пришло предложение выступать в течение двух месяцев за баснословный гонорар — 17 тысяч долларов. Но она отклоняла все контракты[3].

Мария Суровщикова-Петипа скончалась от черной оспы в возрасте 46 лет в гостинице Пятигорска 4 [16] марта 1882 года. Прислуга, боясь заразиться, разбежалась, не забыв прихватить драгоценности бывшей примы, но даже не подумав о ее маленьком сыне. Ее пятый ребенок, совсем маленький Юлий, находился один возле покойной матери в течение нескольких дней[3].

Мария Петипа в балете «Парижский рынок»
Гастроли в Париже
Мария Сергеевна Суровщикова-Петипа с исполнением мазурки в балете «Своенравная жена», 1862 г. Париж
М. С. Суровщикова-Петипа в роли Медоры, балет «Корсар». Мариинский театр, Санкт-Петербург, 1863. Раскрашенная фотография, паспарту. Берлин

Весть о смерти Марии Сергеевны дошла и до Императорской труппы. Когда Мариус Иванович узнал об этом, то обратился с просьбой к театральной дирекции запросить у пятигорского полицейского управления подтверждение о кончине «проживающей там отставной балерины Императорских театров Марии Петипа». Документ был необходим для оформления официального брака с его женой Л. Л. Савицкой. Только после получения его Мариус Иванович обвенчался с Л. Л. Савицкой, с которой к тому времени они уже имели троих детей[3].

Марию Сергеевну похоронили при Троицкой церкви в Донской области. В некрологе, опубликованном в «Петербургской газете», говорилось: «Ее карьера долгое время была усыпана цветами и весьма крупными окладами жалованья, которые она получала за свой блестящий талант. Как артистка это была одна из трех граций, сошедших с Олимпа для укрепления хореографического искусства в России и для приведения в восторг жителей земли, отдававших дань ее искусству, выходящему из ряда обыкновенного»[3].

Репертуар

  • 1854 — «Эсмеральда», балемейстер Ж. Перро — Эсмеральда
  • 1858 — «Эолина, или Дриада», постановка Ж. ПерроЭолина (первая исполнительница)
  • 1858 — «Брак во времена Регентства», балетмейстер М.ПетипаМатильда (первая исполнительница)
  • 1859 — «Газельда, или Цыганы», балетмейстер Жюль Перро — Газельда
  • 1859 — «Катарина, дочь разбойника», балетмейстер Жюль Перро — Катарина
  • 1859 — «Парижский рынок», постановка М. И. Петипа — Лизетта (первая исполнительница)
  • 1860 — «Голубая георгина», постановка М. И. Петипа — Голубая георгина (первая исполнительница)
  • 1861 или 1867 — «Фауст», постановка М. И. Петипа по хореографии Ж.ПерроМаргарита
  • 1861 — «Маркитантка» — Бабетта
  • 1861 — «Своенравная жена» — графиня Берта
  • 1862 — «Дочь фараона», балетмейстер М.Петипа — Аспиччия
  • 1863 — «Корсар» Адана, балетмейстер Жюль Перро — Медора
  • 1863 — «Ливанская красавица», постановка М. И. Петипа — Мирана (первая исполнительница)
  • 1865 — «Путешествующая танцовщица», постановка М. И. Петипа — Альма (первая исполнительница)
  • 1866 — «Флорида», постановка М. И. Петипа — Флорида (первая исполнительница)
  • «Пакеретта» — Пакеретта

Критика

В своей балетной карьере Мария Суровщикова-Петипа мало значения придавала академическим позициям. Она вообще танцевала вопреки правилам балетной грамматики, которые с лихвой заменяла собственным очарованием и пластикой[7][1].

Это было подмечено еще во время ее гастрольной поездки французский критикой, воспринявшей ее и с восторгом, и одновременно с замешательством, А. де Лассаль и Э. Туанон в 1863 году в книге «Музыкальный Париж»: «С тех пор как мы видели г-жу Петипа, наши взгляды на танец несколько изменились … Она не очень-то церемонится со всеми традициями, на которых она, вероятно, и споткнулась бы; она делает всё, как хочет, где хочет и когда хочет. Отсюда ее действительно оригинальный талант, так сильно украшенный бесспорной красотой»[3].

Примерно то же самое утверждал и русский журнал «Русская сцена»: «У Марии Сергеевны есть и недостатки, которые замечаются у ней иногда в технике искусства, но кто же их не имеет. Во всяком однако же случае, М. С. Петипа, как весьма удачно о ней высказался один из наших известных писателей, есть достойнейшая представительница античного балета и искусства, как его понимали и понимают эстетики прошедших и настоящих времен»[3].

Современная балетная критика отмечает ее деятельность так: «Танцовщица тонко чувствовала красоту позы, выразительность жеста; одарённая от природы идеальной грацией и пластичностью, была лишена виртуозности»[1].

Источники

  1. 1,0 1,1 1,2 1,3 1,4 СУРОВЩИКОВА-ПЕТИПА Мария Сергеевна (Источник: Русский балет. Энциклопедия. БРЭ, «Согласие», 1997)
  2. Энциклопедия русского балета // СУРОВЩИКОВА
  3. 3,00 3,01 3,02 3,03 3,04 3,05 3,06 3,07 3,08 3,09 3,10 3,11 3,12 3,13 3,14 3,15 3,16 3,17 Дневник одной фарфоровой куклы. Балетное соперничество Суровщиковой-Петипа и Муравьевой. Отрывок из книги: Ольга Ковалик. Повседневная жизнь балерин русского императорского театра. ISBN 978-5-235-03457-0; 2011 г.
  4. Мариус Иванович Петипа и Мариÿ Сергеевна Суровщикова
  5. Дарья Лопухина В энциклопедии балета
  6. ТЕАТРАЛЬНАЯ УЛИЦА (УЛИЦА ЗОДЧЕГО РОССИ), 2
  7. 7,0 7,1 7,2 7,3 Суровщикова-Петипа Мария Сер.
  8. 8,0 8,1 Мариус Иванович Петипа
  9. Mlle. Marie Petipa
  10. Mme. Zina Mérante
  11. 11,0 11,1 Большая биографическая энциклопедия // Муравьева, Марфа Николаевна
  12. ЖЕРТВА ВЕЧЕРНЯЯ
  13. Стихотворение Н.Некрасова «Балет» (1865 — начало 1866)
  14. 14,0 14,1 «Волшебное зеркало» Мариуса Петипа
  15. Третья молодость
  16. МЕГАЭНЦИКЛОПЕДИЯ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ // ПЕТИПА Мариус Иванович