Изменения
Юная красавица откликнулась на чувства штаб-ротмистра Василия Васильевича Шереметева<ref name=peoples/> — с ним она прожила около двух лет, пока однажды между ними не вспыхнула ссора и танцовщица гордо решила на время перебазироваться к своей подруге Марии Азаревичевой. По-прежнему окруженная почитателями и друзьями, через несколько дней после той ссоры она приняла приглашение своего приятеля [[Александр Сергеевич Грибоедов|Александра Сергеевича Грибоедова]] зайти в гости. Своего дома в Петербурге будущий драматург, автор пьесы «Горе от ума» и работник Министерства иностранных дел, не имел и проживал у товарища — камер-юнкера Александра Петровича Завадовского. Юная балерина, оказавшись в гостях, не только выпила чашку чая, но и провела с Завадовским некоторое время, после чего вернулась в квартиру подруги. С Шереметевым они быстро помирились, но слухи об особом гостеприимстве Завадовского бежали тоже быстро. Возможно, никакой измены со стороны Истоминой и не было, а она пожаловалась любимому на грубость и приставания Завадовского. Как бы то ни было, дело кончилось трагедией: Шереметев вызвал Завадовского на дуэль, а близкий друг Шереметева Александр Иванович Якубович (будущий декабрист и литератор), согласившийся стать его секундантом, посчитал виновником скандала Грибоедова и вызвал стреляться его. Таким образом была организована четвертная дуэль, произошедшая 24 ноября 1817 года на Волковом поле в Санкт-Петербурге. Драться должны были обе пары: сначала Завадовский — Шереметев, следом за ними Грибоедов — Якубович. Но выстрел Завадовского сразил Шереметева. Вторую дуэль решено было отложить, поскольку Шереметеву требовалась срочная помощь. Она оказалась бессильной — Василий Васильевич Шереметев вскоре умер. А вторая дуэль состоялась через год, осенью 1818 года в Тифлисе, где оказались оба дуэлянта. Якубович прострелил Грибоедову ладонь левой руки; через несколько лет, в феврале 1829 года по этому ранению будет опознано обезображенное тело Александра Сергеевича Грибоедова, убитого во время разгрома русского посольства в Тегеране<ref>[http://griboedov.lit-info.ru/griboedov/about/vospominaniya/fomichev.htm С. А. Фомичев. Личность Грибоедова]</ref>.
[[Файл:Istomina1.jpg|left|thumb]]
Истоминой в то время было 18 лет. Трудно представить, что она пережила, осознавая себя виновной в смерти любимого человека. Но балетная сцена императорской труппы, где она служила, мало интересовалась душевным состоянием артистов. Публика требовала новых постановок. В 1818 году Шарль Дидло восстановил спектакль «[[Зефир и Флора (балет)|Зефир и Флора]]» на музыку К. А. Кавоса. Этот балет был особо значим в творчестве балетмейстера: он воссоздавал его неоднократно на разных сценах и на разную музыку — и всегда по-новому, никогда не копируя свои же собственные постановки. Когда-то в этом балете девятилетняя Авдотья Истомина впервые вышла на театральную сцену в маленькой роли. Потом в нем же воплотила два совершенно разных характера — доверчивой нимфы Аглаи и быстроногой неуступчивой нимфы Аминты<ref name=guides/>. И вот теперь она танцевала заглавную партию Флоры<ref name=wild/>.
Она блистала в главных ролях чуть ли не во всех балетах своего педагога Шарля Дидло: «Африканский лев» (1818), «Калиф Багдадский, или Приключение молодого Гарун-аль-Рашида» композитора Фердинанда Антонолини (1818, роль: восточная красавица Зетюльба<ref name=guides/>); «Евтимий и Евхариса, или Побеждённая тень Либаса» Жома (1820, роль: Евхариса); «[[Дезертир (опера)#Балет|Дезертир]]» (роль: деревенская девушка Луиза, спасающая своего жениха от смертной казни); «Лиза и Колен» (иное название балета — «[[Тщетная предосторожность (балет)|Тщетная предосторожность]]», 1820, роль: Лиза); «Кора и Алонзо, или Дева Солнца» (музыка Антонолини; роль: Кора), «Роланд и Моргана» (музыка Кавоса и Антонолини, 1821, роль: фея Альцина); «Рауль Синяя Борода» (Изора); «Инеса де Кастро, или Тайный брак» (Инеса, отравленная про приказу королевы, — роль, полная драматургического накала); «Нина, или Сумасшедшая от любви» Персюа (роль: Нина); «Тезей и Арианна»; «Лелия Нарбонская», «[[Руслан и Людмила, или Низвержение Черномора, злого волшебника (балет)|Руслан и Людмила, или Низвержение Черномора, злого волшебника]]» (музыка [[Фридрих Ефимович Шольц|Ф. Е. Шольца]], 1824), «Деревенский праздник» (1827) и др.
Она прослужила в императорском балете двадцать лет. Среди более поздних работ: испанка Сусанна в балете «Дон Карлос и Розальба, или Любовник, кукла и образец» Ш. Дидло; итальянка Сусанна в балете «Альмавива и Розина, или Обманутый опекун»; Элиза («Пажи герцога Вандомского»); капризная графиня Альберт, которая из-за своих капризов время от времени по волшебному мановению в знак наказания становилась женой башмачника, из волшебно-комического балета Дидло «Сатана со всем прибором, или Урок чародея»<ref name=guides/>; «Разрушенный кумир» (1831; в собственный бенефис; последняя постановка Ш. Дидло); Сумбека в балете «[[Сумбека, или Покорение Казанского царства (балет)|Сумбека, или Покорение Казанского царства]]» И. Соннё (1832; балетмейстер [[Алексис Блаш]], на сцене Александринского театра); танцовщица Зефиретта в водевиле А. А. Шаховского «Феникс, или Утро журналиста»; сразу четыре роли в водевиле «Путешествующая танцовщица, или Три сестры невесты»<ref name=guides/>.
[[Файл:Istomina03.jpegjpg|thumb]]
С возрастом она постепенно грузнела, уставала… Ролей становилось все меньше. Около 1830 года из-за болезни ног она перешла на мимические партии<ref>[http://www.ballet-enc.ru/html/i/istomina.html ИСТОМИНА Авдотья Ильинична (Источник: Балет. Энциклопедия, СЭ, 1981)]</ref>. [[Авдотья Яковлевна Панаева]] уделила ей несколько страниц в книге своих воспоминаний: ''«Я видела Истомину уже тяжеловесной, растолстевшей, пожилой женщиной. Желая казаться моложавой, она была всегда набелена и нарумянена. Волосы у нее были черные, как смоль: говорили, что она их красит. Глаза у Истоминой были большие, черные и блестящие»''<ref name=peoples/>, а дальше она писала о покровительстве уже немолодой балерины молодому драматическому артисту Годунову, которого и актёр [[Яков Григорьевич Брянский]] (отец А. Я. Панаевой), и великий русский трагик Василий Андреевич Каратыгин считали бездарным и не слишком умным. Тем не менее артист Санкт-Петербургской драматической труппы (в его послужном списке немало ролей<ref>[http://11.scene.z8.ru/performances/918/index.html?name=&per_page=10&theater_id=0 Театральная мастерская]</ref>, а мнение А.Панаевой может быть весьма субъективным), выпускник Театрального училища в Петербурге 1836 года Василий Васильевич Годунов (1820—1840) кому-то был важен и оказался в числе знаменитых 223 деятелей России времен императора Николая I, изображенных на картине Г. Чернецова «[[Парад по случаю окончания военных действий в Царстве Польском 6 октября 1831 года на Царицыном лугу в Петербурге]]» — он изображен под номером 151 и почему-то в греческом костюме<ref>[http://www.tez-rus.net/ViewGood36430.html Годунов Василий Васильевич]</ref>. А вот сама выдающаяся русская балерина Авдотья Ильинична Истомина на полотно в круг николаевской элиты не попала. Впрочем, подобное бывает, как говорится, сплошь и рядом.
