Изменения
— Вот сука! — произнёс бездомный за несколько секунд до смерти…
Наступил апрель. Вот уже месяц Саша Сергеев лежал в больнице с многочисленными переломами. Вот уже месяц его отец бегал по всем инстанциям, тщетно пытаясь добиться справедливости. И так он всех задолбал, что один прокурор признался:
— Сожалею, уважаемый представитель низшего среднего класса, но действующее законодательство Российской Федерации не распространяется на физических лиц с годовым доходом более 19,7 млн рублей.
— Да вертел я такие законы! У меня сын, может, на всю жизнь калекой останется! Где эта тварь, которая сбила его? Я сам с ней разберусь, если вы не можете! — орал Сильвестр, будучи вне себя от гнева.
— Да она вас одним пальцем раздавит, — насмешливо возразил советник юстиции. — Проще нового сына родить и держаться от неё подальше.
— Пусть со мной делают что хотят, но я отомщу за Сашеньку! — поклялся отец-одиночка и помчался куда глаза глядят.
Сильвестр Андреевич выведал, что его сына сбила не абы какая машина, а Феррари, но Инга больше не садилась за этот автомобиль, а в лицо Сергеев её не знал. Знал только, что за рулём была «какая-то баба». Но как же найти её и отомстить, если следствие решительно отказывалось предоставить ему информацию по этому делу?
А пока я думал на работе об Инге, на территорию вверенного мне кладбища бомжиха кое-как приволокла большой чёрный пакет, в котором мог бы поместиться мужчина. Впрочем, почему «мог бы»?
— А ну пошла на хуй отсюда, самовольное захоронение категорически… — подбежал я и вытаращил глаза, приглядевшись в лицо грязной женщины. — ЭЛЕОНОРА КОНСТАНТИНОВНА?!
— Эх, Смирнов, Смирнов, до чего ты докатился! — без тени смущения упрекнула меня бомжиха, будто каждый день встречала бывших студентов. — Ты же одним из лучших был, Ленинскую стипендию получал! И ради чего? Чтобы кладбище охранять?
— Вы, конечно, извините за грубость, но чья бы корова мычала! — не стерпел я.
— А я не виновата, что после распада СССР преподаватель истории КПСС никому не нужен. Дай пройти!
— А кто у вас в мешке? Может, вы убили его! — не пустил я женщину и заглянул в мешок. — Бедный бомжик! Я знал его, Элеонора Константиновна! Может, и не вы пробили ему череп и вставили туда бутылку, но я вызываю милицию.
— Да пожалуйста, вызывай! В колонии хоть будет с кем поговорить о КПСС, — смело заявила бывшая преподавательница и осталась на месте. — А ты не знаешь, где сейчас двоечница и прогульщица Бородина? Небось, тоже бомжует и бутылки собирает?
— Ну уж нет, — замотал я головой. — Я её видел недавно, она была за рулём ну очень дорогого спортивного автомобиля.
— Вот негодница! — негодовала бомжиха. — Небось, насосала на машину и жирует теперь! Ни стыда, ни совести! А это, случайно, не она сбила ребёнка?
— Какого ребёнка?
— А вот, здесь даже фотография его есть, — достала Элеонора Константиновна обрывок газеты, которым она, видимо, совсем недавно подтиралась, и ткнула на чёрно-белое фото Саши Сергеева.
— Его я тоже знаю, он был здесь дважды! Надо же, как мир тесен! Не зря говорят, что Москва — большая деревня!
