Пьер-Огюстен Карон де Бомарше

Материал из ALL
Перейти к: навигация, поиск
Pierre Caron.jpg

Пьер-Огюстен Карон де Бомарше (фр. Pierre-Augustin Caron de Beaumarchais; 1732—1799) — выдающийся французский драматург.

Он родился в семье скромного французского часовщика Андре-Шарля Карона в Париже 24 января 1732[1][2][3]. Родитель чинно готовил своего отпрыска к тому же ремеслу, которым владел сам. Так было заведено, да и в самом деле — не отдавать же налаженный, приносящий постоянный стабильный доход бизнес неизвестно кому в чужие руки — если надо в первую очередь своего собственного ребенка обеспечить и подготовить к жизни. Поэтому Пьер-Огюстен Карон с детства послушно изучал ремесло отца, и поначалу ничто не предвещало тех крутых виражей и авантюрных поворотов, жульнических афер, мошеннических сделок, наглых махинаций, чудовищных преступлений — и гениальных пьес, — которые составят впоследствии жизнь юного парижского часовщика. Хотя — кто знает, может быть, свой авантюрный нрав сын унаследовал от родителей, но развернул его в полную силу уже он сам…[4]

…Авантюры, связанные с судьбой будущего французского и мирового классика драматургии, начались ещё задолго до его рождения: 7 марта 1721 года будущий отец Бомарше, Андре-Шарль Карон, которому было двадцать три года, официально отказался от протестантской веры, получив таким образом возможность оставить армию, обвенчаться с мадемуазель Марией-Луизой Пишон и открыть в Париже, на улице Сен-Дени, часовую мастерскую. Мастерская приносила стабильный доход — семья жила небогато, скромно, но было все необходимое для счастья и воспитания детей — а их в семье было шестеро: пять дочерей (Мария-Жозефа, Мария-Луиза, Мадлена-Франсуаза, Мария-Жюли и Жанна-Маргарита) и один сын Пьер-Огюстен — вот ему-то отец и собирался передать своё часовое дело. По утрам в колледже мальчик изучал французскую грамматику, историю и латынь, а по вечерам дома — часовые механизмы. В 13 лет он по настоянию отца стал его подмастерьем. И все бы хорошо, но к этому времени произошло непредвиденное: подросток увлёкся музыкой. Конечно, с точки зрения здравомыслящего человека увлечение это ничтожное и даже вредное: где и когда такое было, чтобы истинный талант мог прокормить хотя бы себя, не говоря уже о семье. Эту простую и всем известную истину отец пытался донести до Пьера, но понимания не добился. Плюс к этому несчастью случилось ещё одно: в те же 13 лет человек влюбился, но любимая не оценила отданной ей души, и Пьер-Огюстен предпринял попытку самоубийства — тоже неудачную. В общем, к 13 годам вся жизнь Пьера-Огюстена Карона складывалась трагически, тут уже не до усердия в ремесле. Однако, отец не собирался сдаваться и готовить голодную смерть своему наследнику и заключил с ним контракт, по которому сын должен был помогать отцу в работе, а отец за это обязался его кормить и платить восемнадцать ливров в месяц[5]. 18 ливров в месяц возымели свое действие, и к 21 году Пьер Карон считался лучшим часовщиком Франции[6], сделавшим в 1753 году изобретение — специальный «спуск» к шестеренкам, заставлявшим их двигаться равномерно и тем самым существенно улучшить точность хода часов[7]. Это изобретение, получившее впоследствии название «спуск Бомарше», до сих пор применяется в механических часах[5] (правда, в последние десятилетия механические часы уступили место электронным) — факт, сам по себе прмечательный и странный, поскольку имя Бомарше Пьер Карон присвоил себе значительно позже, но мы не можем спорить с источниками.

Казалось бы, можно спокойно почивать на лаврах, ибо слава уже обеспечена — но нет. Неугомонная душа Пьера Карона звала его дальше, к новым свершениям, а врожденная склонность к интриганству не давала успокоиться.

В 1756 году, в 24 года, он женился на богатой вдове Мадлене-Катерине Обертен-Франке (Madelaine-Catherine Aubertin, veuve Franquet), старше его на 10 лет. Брак принес молодому человеку новых знакомых, интересные встречи и времяпрепровождения. Про карьеру и заработки часовщика уже и не вспоминалось. А через год новоиспеченного супруга постигло тяжелое горе: жена его неожиданно скончалась, оставив супругу всё своё немалое состояние. На молодого вдовца сразу пало подозрение в убийстве[6]. Началось судебное расследование, которое ничем так и не кончилось: доказательств для юридического обвинения не хватало, их надо было скрупулезно собирать — а по какой-то причине (интересно, по какой же?) этого судебные работники делать не стали. Опечаленный горем молодой вдовец взял себе новое имя Бомарше — так называлась унаследованная им земля его жены. Теперь он стал Пьер-Огюст Карон де Бомарше — приставка «де» придавала его новому имени аристократическое звучание, что очень годилось для приличного французского общества.

Все это время Пьер-Огюстен не забрасывал занятия музыкой. Увлечение к ней он сохранил навсегда. Если бы его отец знал, как ошибался он по поводу музыкальных стараний своего сына, считая искусства занятием для души, то есть отъявленной глупостью. Безусловно, для тысяч, а может, даже миллионов гениев — служителей искусств так оно и было, но только не для его собственного сына. А тот, каким-то образом проникнув в элитарные круги знати и даже в Версаль, получил там маленькую полулакейскую должность, но незавидный пост его не смутил: главное — он оказался в среде самой высокопоставленной аристократии, а с остальным он уж как-нибудь разберется! Через некоторое время его яркие остроумные замечания и музыкальные способности обратили на себя внимание приближенных к королю вельмож, и в 1759 году бывший часовщик начал преподавать игру на арфе не кому-нибудь, а жене и дочерям Людовика XV. Положение придворного музыканта открывало все прежде недосягаемые двери. Он купил себе должность секретаря короля, а вместе с должностью и дворянство. Месье Карон (пардон, теперь уже Бомарше) подружился с придворным финансистом Парижа, банкиром Иосифом Дюверне, и вот с ним-то он развернул деятельность на новом для себя поприще — экономическом, став его партнёром в банковских делах. В деле коммерческих спекуляций новоявленный финансист месье де Бомарше развернулся настолько высоко, что в результате сколотил немалое состояние.

Купленная поначалу должность королевского секретаря уже оказалась ему тесновата. Он приобрел другую: стал генерал-лейтенантом охоты. Но и это очень быстро перестало соответствовать его устремлениям. И он… начал писать пьески для маленьких частных театров (Les Bottes de sept lieues, Zirzabelle, Jean Bete à la foire), в большинстве своем это были комические бессловесные сценки неглубокого озорного содержания. Тем не менее, это была работа на литературном поприще. А вскоре Бомарше оказался под покровительством принца де Конти (Louis Francois de Bourbon-Conti), представлявшим собой центр оппозиции Людовику XV[5].

В 1764 году Бомарше пришлось срочно поехать в Испанию разбираться в семейных делах одной из сестер: ее жених, испанский писатель Клавиго Боэм, отказался от уже намеченной свадьбы, и брат обманутой невесты отправился смывать кровью нанесенное оскорбление. По некоторым источникам, он действительно убил Клавиго[8]. Но есть и другие воспоминания, утверждающие, что до крови дело не дошло, но шуму было много — все узнали о благородном брате, восстанавливающем попранную честь сестры. И даже через десять лет, в 1774 году эта история послужила сюжетом великому немецкому поэту Иоганну Гёте для его трагедии «Клавиго» — с той лишь разницей, что в гётевском произведении Клавиго, верный королевский слуга, бросив возлюбленную Мари Бомарше (фамилия настоящих сестер — Карон), доводит ее тем самым до смерти, раскаивается в содеянном и романтически погибает в поединке с благородным Бомарше, умоляя напоследок своего верного друга Карлоса помочь благородному Бомарше бежать из Испании от королевского гнева, тогда как реальные персонажи прожили долгую спокойную жизнь, в том числе и сам Клавиго. Зато, оказавшись в Испании, Бомарше тут же стал устраивать свои экономические дела и налаживать нужные связи. Правда, при всей своей занятости финансовыми делами, он не забывал и о литературном поприще: в 1767 году в Париже он написал пьесу «Эжени» (Eugenie), а в 1770 — «Два друга, или Лионский купец» (Les Deux amis ou le Négociant de Lyon).

Тем временем на его жизненном пути встретилась ещё одна богатая вдова Магдалина Женевьева Уоттерблед-Левек (Genevieve-Madeleine Wattebled, veuve de Leveque); как и другие богатые вдовы, она не могла не сразить любовной стрелой сердце Бомарше, и в 1768 году они вступили в брак. И снова нежданное горе постигло любящего супруга: уже в 1870 году в возрасте 39 лет жена умерла и так же, как и предыдущая, оставила всё немалое состояние безутешному вдовцу. Бомарше был обвинен в хищении наследства.

Следующие годы прошли для Бомарше в судах. Помимо обвинений в денежно-сердцеедских делах, обнаружились аферы банковско-финансового характера.

После смерти своего компаньона И. Дюверне в 1770 году Бомарше начал тяжбу с его наследником, графом де ла Блашем (Falcoz de la Blache), требовавшем от Бомарше уплаты долга. Дело разбиралось в Парламенте. Чтобы добиться расположения судьи Гецмана, Бомарше поднёс его жене богатый подарок — иначе говоря, взятку (дело для судопроизводства обыденное). Но процесс был проигран, и судья возвратил подарок, кроме 15 луидоров, которые пошли секретарю суда. Бомарше начал против судьи дело о взятках. Однако судья, честно вернувший полученное, подал встречный иск по обвинению в клевете. В результате в 1773 году начался уже новый процесс, Бомарше был признан граждански нечестным и приговорен к клеймению(!). Бомарше, естественно, не собирался молчать — он немедленно принялся за написание речи в свою защиту, причем действовать надо было быстро и рьяно — пока судебное решение не вступило в силу: так появились его знаменитые «Воспоминания» (Memoires) (1773—1774), где он вышел на социальный гражданский уровень, обвинив всю систему судопроизводства Франции в коррупции, жульничестве и махинациях. Этому творению, столь необходимому для самозащиты, Бомарше отдал все свое красноречие, весь свой литературный талант: язвительные пассажи, прекрасный слог, а главное — социальная направленность темы, которая тут же нашла поддержку в разных кругах общества — о смелости разоблачителя государственной коррумпированности все восхищенно заговорили, его памфлеты цитировали, пересказывали, повторяли. Словом, Бомарше был признан отважным героем, поднявшимся на борьбу с государственной коррупцией, и оказался в зените славы.

В это же время, в 1774 году, Бомарше (пафосный общественный герой-разоблачитель!) знакомится с молодой красоткой Марией-Терезой Виллармолаз (Marie-Therese Willermaulaz) (1751—1816), сердце которой покорила отвага и активная гражданская позиция общественного деятеля, и она стала его следующей, третьей супругой.

Творческая жизнь Бомарше тоже не стояла на месте. В 1772 году Бомарше принимается за сочинение комедийной пьесы «Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность» (фр.: Le Barbier de Séville ou la Précaution inutile), где главный положительный персонаж Фигаро — хоть пройдоха и плут, но зато какой симпатичный! Правда, от работы приходилось постоянно отвлекаться в связи с судебными неприятностями. Первый вариант пьесы, созданной как опера, отклоняется, но Бомарше на ее материале пишет драматическую комедию, и наконец пьеса готова и немедленно принимается к постановке в парижском театре Комеди-Франсез. Правда, случились некоторые небольшие неприятности: Бомарше попал в тюрьму, и премьеру пришлось отложить. Однако тюремные неприятности счастливо разрешились, и новый король Франции Людовик XVI, не желая ссориться с интриганом-опытным царедворцем Бомарше, назначает новую дату премьеры пьесы «Севильский цирюльрик» — премьера 23 февраля 1775 года полностью провалилась. Но восхождение на театральные подмостки драматурга Бомарше такая мелочь не остановила, он немедленно садится за переделку пьесы, и через сутки новый вариант уже был готов; на этот раз в новой редакции спектакль прошел с неимоверным успехом. Бомарше был незамедлительно провозглашен великим драматургом Франции.

Тем временем, вдохновленный литературной удачей «Мемуаров», он решает продолжить начатую тему, и в 1778 году появилось его новое произведение «Продолжение воспоминаний» (Suite de memoires), в котором он снова выступил разоблачителем французского правосудия. Сам Вольтер утверждал, что не читал ничего интереснее[5]. Дело кончилось тем, что Парламент вынужден был отменить приговор и таким образом полностью закрыть тему.

Однако ни литературные, ни судебные дела не могли помешать негоциантской деятельности Бомарше. В начале 1770-х годов Америка поднялась на борьбу против английских колонизаторов, Бомарше не остался от этого дела в стороне (да и как его, французского гражданина, могли не затронуть первые шаги американской демократии! Тем более, если они сулили материальную прибыль). Приблизительно с 1775 года он стал поставлять в Североамериканские штаты оружие — дело себя оправдало очень быстро, и Бомарше сделал на зарождавшейся американской демократии и независимости миллионное состояние.

Тем временем пьеса «Севильский цирюльник» победно шествовала по театральным сценам. И автор решил продолжить приключения Фигаро: в 1784 году он написал пьесу «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (La Folle journée ou Le Mariage de Figaro), вызвавшую королевское неудовольствие, а в 1792 году — мелодраму «Виновная мать, или Второй Тартюф» (La Mère coupable ou L’Autre Tartuffe), создав таким образом трилогию о своем герое. Вторая пьеса трилогии содержала столь яростные социальные нападки (в их разоблачении Бомарше хорошо напрактиковался), что цензура запретила постановку, однако под напором развязанной автором борьбы в прессе, а кроме того, интереса зрителей к предыдущей пьесе, вынуждена была отступить: запрещение к постановке было снято, премьера назначена на 27 апреля 1784 г., а интерес к спектаклю создался такой, что три человека погибли в давке в дверях театра[6]. И хотя последняя пьеса трилогии уже не пользовалась успехом, выпавшим на долю двух предыдущих, имя Фигаро вошло в число самых известных персонажей не только французской, но и мировой литературы и стало нарицательным для обозначения удачливых, веселых и в общем-то безвредных пройдох.

Помимо этой трилогии, в 1787 Бомарше сочинил драму «Тарар» (Tarare), послужившую либретто к опере Антонио Сальери.

Однако счастливая полоса в жизни Бомарше явно менялась на несчастливую. Возможно, сказались возраст и утеря личного обаяния, сил преодолевать препятствия уже не хватало. Очередные обязательства по поставке оружия в США Бомарше выполнить не смог, и в 1792 году скрылся от правосудия в Лондоне, потом уехал в Гамбург. Вернулся в Париж в 1796 г., когда Франция полыхала в революциях и новая судебная машина была брошена на новые штурмы, мало вспоминая предыдущие юридические процессы. Он все равно пытался, как и прежде, оправдаться обвинительной речью, написав памфлет «Мои шесть эпох» (Mes six époques), но новый литературный выпад должного успеха не возымел. Кроме того, постигла неудача и другие бизнес-проекты, на которые Бомарше возлагал немалые надежды (принесшее большие убытки издание сочинений Вольтера[6]).

К концу жизни удачу дарили лишь драматические театры. Пьесы о Фигаро переведены на все европейские языки и обошли все мировые сцены, они стали основой и для других произведений. Выдающийся французский балетмейстер, основоположник комедийного хореографического спектакля Жан Доберваль в 1786 году в городе Бордо поставил балет «Изменчивый паж» (Le Page inconstant) по «Свадьбе Фигаро»[9], в том же 1786 году Моцарт написал оперу «Свадьба Фигаро», а в 1816-м, уже после смерти Бомарше Россини создал оперу «Севильский цирюльник».

Жизнь авантюриста, афериста, наглеца, подлеца, мерзавца, стяжателя, махинатора, интригана, обольстителя, убийцы, преступника — и гениального драматурга Пьера-Огюстена Карона де Бомарше оборвалась 18 мая 1799 года в Париже.

«Гений и злодейство — две вещи несовместные»

Именно Бомарше посвящена известная фраза А. С. Пушкина: «Гений и злодейство — две вещи несовместные». Но хотя Пушкин и является автором фразы, он говорит ее не от себя, а от имени своего персонажа в драме «Моцарт и Сальери». Это пушкинский Моцарт (литературный персонаж не следует отождествлять с реальным человеком) произносит эти слова, говоря о Бомарше:

Моцарт
Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него «Тарара» сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив…
Я все твержу его, когда я счастлив…
Ла ла ла ла… Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
Сальери
Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.
Моцарт
Он же гений,
Как ты да я. А гений и злодейство —
Две вещи несовместные. Не правда ль?

Именно на этих словах пушкинский персонаж Сальери (которого также не стоит отождествлять с реальным человеком) подсыпает яд в бокал своему другу Моцарту.

Источники

  1. Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов. Отв. ред С. Л. Кравец. Т. 4. Большой Кавказ — Великий канал. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2006. — 751 с.: ил.: карт.
  2. Театральная энциклопедия. Гл. ред. С. С. Мокульский. Т. 1 — М.: Советская энциклопедия, А — «Глобус», 1961, 1214 стб. с илл., 12 л. илл.
  3. Большая советская энциклопедия. Гл. ред. А. М. Прохоров, 3-е изд. Т. 3. Бари — Браслет. 1970. 640 стр., илл.; 33 л. илл. и карт, 1 л. Карт
  4. Мир интересного. Драматурги. Бомарше
  5. 5,0 5,1 5,2 5,3 Ф.Грандель. Бомарше (Frederic Grendel BEAUMARCHAIS OU LA CALOMNIE FLAMMARION PARIS 1973. Перевод с французского Л. Зониной и Л. Лунгиной. М., Книга, 1985)
  6. 6,0 6,1 6,2 6,3 Биография: Пьер Бомарше
  7. Бомарше, Пьер-Огюстен Карон де (Caron de Beaumarchais) (1732—1799)
  8. Бомарше П. О.
  9. Жан Доберваль